— Ты для нас как родная сестра, но ты всегда чувствовала себя старше, потому что умна и терпелива, — улыбаясь, сказала Пукхи.
— Когда ты уйдешь, кто защитит меня, когда твоя мама будет ругаться? — добавила Тукхи.
Сонджа отложила штаны, которые она выбивала камнями. Сестры жили рядом с ней с тех пор, как умер ее отец; она не могла себе представить жизнь без них.
— Мы хотели дать тебе кое-что. — Тукхи протянула пару уток, вырезанных из древесины акации и висящих на красном шелковом шнурке. Они были размером с ладонь ребенка.
— Продавец на рынке сказал, что утки — символ жизни, — сказала Пукхи.
— Может быть, ты вернешься домой через несколько лет и привезешь сюда своих детей, чтобы показать нам. Я хорошо забочусь о детях. Я растила Тукхи сама. Хотя она может быть озорной.
— В последнее время ты выглядела такой несчастной. Мы знаем, почему, — сказала Тукхи.
Сонджа держала уток в руке, и она подняла глаза.
— Ты скучаешь по отцу, — сказала Пукхи, сестры потеряли своих родителей совсем маленькими.
На широком лице Пукхи вспыхнула печальная улыбка. Ее крошечные ласковые глаза опустились. У сестер были почти одинаковые лица; младшая пониже ростом и пухловатая. Сонджа заплакала, и Тукхи взяла ее за руки.
— Все в порядке, все в порядке, — пробормотала Пукхи, похлопывая Сонджу по спине. — У тебя теперь есть добрый муж.
Чанджин сама собрала вещи дочери. Каждый предмет одежды был сложен с осторожностью, затем завернут в широкий квадрат ткани, чтобы сформировать правильные складки. Углы ткани были аккуратно соединены с петлей-рукояткой. За несколько дней до того, как пара уехала, Чанджин пыталась понять, не забыла ли что-то важное, она распаковывала то один, то другой из четырех узлов и укладывала его заново. Она хотела отправить с дочерью как можно больше припасов из кладовой: острые перцы, большие связки сушеных анчоусов и ферментированную соевую пасту для сестры Исэка, но Исэк сказал ей, что они не смогут взять на паром слишком тяжелый груз. «Мы сможем купить там все необходимое», — заверял он.
Пукхи и Тукхи остались в доме утром, когда Чанджин, Сонджа и Исэк отправились на паромный причал в Пусане. Прощание с сестрами было трудным; Тукхи безутешно плакала, опасаясь, что Чанджин может отправиться в Осаку и покинуть сестер в Йондо.
Масса пассажиров ожидала своей очереди показать документы полицейским и иммиграционным чиновникам, прежде чем отправиться на паром из Пусана в японский порт Симоносеки.
Пока Исэк стоял в очереди к полицейским, женщины сидели на скамейке рядом, готовые встать, если ему что-то понадобится. Большой паром уже стоял у причала и ждал пассажиров. Запах водорослей смешивался с запахом топлива от парома. С самого утра Сонджу тошнило, и она выглядела измученной. Ее вырвало, и желудок совершенно опустел. Чанджин прижимала к груди маленький сундучок. Когда она снова увидит свою дочь? Весь ее мир рухнул. Теперь было не так важно, что лучше для Сонджи и ее ребенка. Зачем они уезжают? Чанджин не сможет взять на руки внука. Почему она не может поехать с ними? Для нее ведь должна найтись работа в Осаке. Но Чанджин знала, что ей нужно остаться. Она должна была заботиться о своих родственниках. Она не могла покинуть могилу Хуни. Кроме того, где она остановится в Осаке?
Сонджа слегка покачнулась.
— Ты в порядке?
Она кивнула.
— Я видела золотые часы, — сказала Чанджин.
Сонджа обхватила себя руками за плечи.
— Это от того человека?
— Да, — сказала Сонджа, не глядя на мать.
— Кто может позволить себе нечто подобное?
Сонджа не ответила. В очереди перед Исэком осталось лишь несколько человек.
— Где тот, что дал тебе часы?
— Он живет в Осаке.
— Откуда он?
— Он из Чеджу, но живет в Осаке. Я не знаю, где он сейчас.
— Ты планируешь его увидеть?
— Нет.
— Ты не можешь видеть этого человека, Сонджа. Он бросил тебя. Он нехороший.
— Он женат.
Чанджин вздохнула. Сонджа подумала, что разговаривает с матерью, как с чужим человеком.
— Я не знала, что он женат. Он не сказал мне.
Чанджин сидела неподвижно, слегка приоткрыв рот.
— На рынке ко мне пристали японские мальчики, и он прогнал их. Потом мы подружились.
Было так легко наконец говорить о нем.
— Он хотел позаботиться обо мне и ребенке, но не мог жениться на мне. Он сказал, что у него есть жена и трое детей в Японии.
Чанджин взяла дочь за руку.
— Ты не должна его видеть. Этот человек… — Чанджин указала на Исэка, — этот человек спас тебе жизнь. Он спас твоего ребенка. Ты член его семьи. Скоро ты станешь матерью. Я надеюсь, что у вас будет сын, которому не придется оставить тебя, когда он женится.