Дорога в тысячу ли

Первый день торговли состоялся через неделю после того, как Исэка арестовали. С утра Сонджа отнесла Исэку обед в тюрьму, а потом поставила на деревянную тележку большой глиняный горшок с кимчи и отправилась на рынок. В Икайно он представлял собой лоскутное одеяло из скромных лавок, торгующих предметами домашнего обихода, ткани, татами, электротовары, а между ними устраивались, как могли, уличные торговцы, предлагавшие покупателям домашние блины с луком, суши и соевую пасту.

Кёнхи осталась дома присматривать за Мосасу. Там, где продавали кочхуджан[13] — соевую пасту с клейким рисом и приправами, и острую приправу твенджан,[14] — Сонджа заметила двух молодых кореянок, торгующих жареными пшеничными лепешками. Сонджа подтолкнула тележку в ту сторону, надеясь встать рядом с ними.

— Ты не можешь провонять наше место своей капустой, — заявила старшая из корейских торговок.

— Иди на другую сторону, — вторая махнула рукой в сторону рыбных рядов.

Когда Сонджа приблизилась к женщинам, продававшим сухие анчоусы и морские водоросли, стоявшие с краю пожилые кореянки оказались еще менее приветливы.

— Катись отсюда со своей дерьмовой телегой, а не то мои сыновья помочатся в твой горшок. Ты поняла меня, деревенщина? — выкрикнула высокая женщина в белом платке.

От удивления Сонджа не нашлась, что ответить. Никто здесь не продавал кимчи, а твенджан пах не менее резко. Она пошла дальше, пока не оказалась ближе к вокзалу, где торговали живыми цыплятами, и откуда доносился сильный запах сырого мяса и гуано. Она нашла достаточно большое пространство для своей тележки между мясником, торговавшим свининой, и продавцами цыплят.

Огромным ножом мясник-японец разделывал свиную тушу. Большое ведро, наполненное кровью, стояло у него в ногах. На прилавке лежали две свиные головы. Мясник был пожилым, мускулистым, на руках его веревками вились толстые вены. Он обильно потел, но улыбнулся ей, когда Сонджа остановилась неподалеку.

Каждый раз, когда шли пассажиры с очередного поезда, она невольно напрягалась, но никто не останавливался перед ее тележкой. Сонджа старалась не плакать. Грудь ее отяжелела от молока, она скучала по дому, по Кёнхи и Мосасу. Она вытерла лицо рукавом, пытаясь вспомнить, что обязана стать лучшей торговкой кимчи на рынке, ради сестры, ради сыновей.

— Кимчи! Вкусная кимчи! Попробуйте вкусную кимчи и никогда не делайте ее дома! — закричала она.

Прохожие оглядывались на нее, и Сонджа почувствовала ужас и опустила глаза.

Никто ничего не купил. Мясник закончил разделку туши, вымыл руки и дал ей двадцать пять сен, Сонджа торопливо наполнила для него контейнер. Его, похоже, не смущало, что она не говорит по-японски. Он поставил контейнер с кимчи между головами, потом достал свой обед-бэнто.[15] Мясник аккуратно положил кусок кимчи поверх белого риса палочками для еды и съел немного риса и капусты вместе.

— Ойши! Ойши ни! Хонто ойши, — сказал он, улыбаясь.

Она поклонилась ему.

В обеденное время Кёнхи принесла Мосасу, и Сонджа вспомнила, что должна вернуть стоимость капусты, редьки и специй. Ей пришлось показать больше денег, чем она получила. Кёнхи смотрела за тележкой, а Сонджа кормила ребенка, отвернувшись к стене вокзала.

— Я бы испугалась, — задумчиво сказала Кёнхи. — Ты знаешь, как я мечтала торговать кимчи, но не понимала, как страшно здесь стоять. Ты такая храбрая.

— Какой у нас выбор? — сказала Сонджа, глядя на своего красивого мальчика.

— Хочешь, я побуду с тобой?

— Не надо. Ты должна быть дома, когда Ноа вернется из школы, и тебе надо приготовить ужин. Извини, что я не могу помочь тебе, сестра.

— Мои дела совсем легкие, — сказала Кёнхи.

Было почти два часа дня, и воздух стал прохладнее, солнце скрылось.

— Я не собираюсь возвращаться домой, пока не продам всю кимчи.

— В самом деле?

Сонджа кивнула. Ее малыш, Мосасу, походил на Исэка, но ничем не напоминал Ноа. Когда она подумала о том, как сильно любит своих мальчиков, невольно вспомнила своих родителей. Сонджа уехала так далеко от матери и отца. Она стояла у грохочущего железнодорожного вокзала, пытаясь продать кимчи. Не было ничего постыдного в ее работе, но вряд ли родители хотели для нее именно этого.

13

Кочхуджан (кор.) — традиционная корейская соевая паста с клейким рисом и ферментированными бобами, заправленная красным перцем в высокой концентрации. Количество перца таково, что соевая паста обычно имеет темно-красный цвет. Традиционно кочхуджан на протяжении лет сбраживается в больших горшках на улице. Богата белками, жирами, витаминами В, С и каротином.

14

Твенджан (кор.) — острая приправа из разваренных и мелко размолотых соевых бобов. Готовится, как правило, из жмыха сои. Имеет специфический резкий запах. Название буквально переводится как «твердая паста».

15

Бэнто́ (кор.) — японский термин для однопорционной упакованной еды. Традиционно бэнто включает в себя рис, рыбу или мясо и один или несколько видов нарезанных сырых или маринованных овощей в одной коробке с крышкой.