Первое нападение ходячих трупов произошло ещё в августе, и паника охватила всё население Юга, осложнив работу аварийных служб. Больницы оказались переполненными, а потом и вовсе закрылись, пожарные службы переживали тяжёлые времена, а 85-я магистраль оказалась заблокирована разбитыми автомобилями. Люди отказались от поиска убежищ, о которых говорилось на радиочастотах, а потом начали рыться в мусоре, забирая всё, что могло бы пригодиться, мародёрствовать, объединяться в группы для обороны и искать места, где можно спрятаться.
Собравшиеся на этой заброшенной ферме нашли друг друга на пыльных просёлочных дорогах, переплетающихся между делянками табачных ферм, в пустынных торговых центрах округов Пайк, Ламар и Мериуэзер. Всё больше людей всех возрастов, включая дюжину семей с маленькими детьми, в сопровождении колонны выходящих из строя автомобилей, собирались в группу… А теперь появилась необходимость найти убежище и, главное, сделать передышку.
Они расположились на двух квадратных акрах свободной земли, словно вернувшись во времена депрессии и фанерных лачуг. Некоторые из них живут в автомобилях, другие создают убежища на мягкой траве, а некоторые уже устроились в маленьких палатках на обочине. У них очень мало огнестрельного оружия, а боеприпасов и того меньше. Инструменты для садоводства, спортивные товары, кухонные принадлежности - все эти предметы из прошлой цивилизованной жизни теперь служат им оружием. Десяток выживших всё ещё загоняют колышки в холодную, твердую землю, старательно работая, молча состязаясь в скорости, изо всех сил стараясь соорудить на скорую руку убежище, и не один из них не обращает внимания на опасность, которая приближается со стороны сосен к северу от поляны.
Один из поселенцев, долговязый мужчина лет тридцати-пяти в кепке Джона Дира и кожаном жилете, стоит под краем гигантского куска брезента в центре поляны, его точёные черты лица скрыты тенью гигантской палатки. Он руководит группой угрюмых подростков, собравшихся под брезентом.
- Давайте, леди, не задерживайтесь здесь! - рычит он, перекрикивая лязгающий шум металла в холодном воздухе.
Подростки пытаются установить массивный деревянный шест, который будет служить центральной мачтой большого куполообразного шатра. На 85-й автомагистрали они нашли шатёр, валявшийся в канаве рядом с перевёрнутым грузовиком с выцветшим рисунком гигантского клоуна на борту. Увидев огромный, размером более ста метров в окружности, испачканный, изодранный купол цирка, воняющий плесенью и экскрементами животных, мужчина в шляпе Джона Дира решил, что он будет прекрасным навесом для общей зоны, местом для хранения провизии, поддержания порядка и некоторого подобия цивилизации.
- Чувак... эта штука не выдержит веса купола, - жалуется один из подростков, оболтус в армейском форменном пальто по имени Скотт Мун. Его длинные светлые волосы свисают на лицо, и он вздыхает, показывая, как раздражён, и вместе с другими татуированными и пирсингованными детьми-готами из средней школы прилагает все усилия для установки балки.
- Прекрати жаловаться и ныть, всё там удержит, - возражает с ворчанием мужчина в кепке. Чед Бингхем - один из семейных мужчин в колонии, отец четырёх девочек: семилетки, близняшек-девятилеток и подростка. Состоя в несчастливом браке с кроткой миниатюрной девушкой из Вальдосты, Чед воображает себя строгим командиром - в точь-точь, как его отец. Но у его отца были мальчики, и он никогда не имел дел с тем, что вытворяли женщины. И если уж на то пошло, папа Чеда никогда не имел дела с гниющими мешками мёртвой плоти, вернувшимися с того света. Так что теперь Чед Бингхэм взял на себя бразды правления, приняв роль вожака стаи... хотя бы потому, что, как говорил его отец, "кто-то должен это делать". Он смотрит на детей. - Держите ровно!
- Это уже и так высоко, что выше не бывает, - стонет сквозь стиснутые зубы один из мальчиков-готов.
- Даже ты выше, - язвительно замечает Скотт Мун сквозь сдавленный смешок.
- Ставьте ровнее! - командует Чед.
- Что?
- Я сказал, держите эту проклятую штуковину РОВНО! - Чад защёлкивает металлическую булавку через прорезь в древесине. Внешние стены массивного шатра колышутся на осеннем ветру с грохочущим звуком, пока остальные подростки спешат к другим углам с балками поменьше. Когда купол цирка принимает свою форму и через широкое отверстие палатки с одного конца Чеду становится видна вся поляна, он пристально оглядывает панораму. Участок, заросший коричневыми сорняками, машины с поднятыми капотами, группы матерей с детьми, подсчитывающие свои скудные запасы ягод и продуктов из торговых автоматов, полдюжины пикапов, заполненных всяким скарбом.
На мгновение он пересекается взглядом с большим негром, стоящим возле Лилли Коул в тридцати метрах от Чеда на северной стороне участка, словно огромный вышибала перед входом в клуб. Чед знает Лилли по имени, и на этом всё. Он ничего не знает о ней за исключением того, что она "птенчик Меган", и ещё меньше он знает об этом крупном мужчине. Чед провёл немало времени рядом с этим гигантом, но даже не может вспомнить его имя. Джим? Джон? Джек? По большому счёту Чед ничего не знает ни об одном из этих людей, кроме того факта, что они все к чертям отчаялись, напуганы и просто молят о дисциплине.
На какое-то время Чед и темнокожий здоровяк уставились друг на друга тяжёлым оценивающим взглядом. Со стороны казалось, они оценивают друг друга. Они не обменялись ни словом, но Чед почувствовал, что ему был брошен вызов. Гигант, возможно, победил бы Чеда в рукопашной, но Чед никогда бы не дошёл до такого. Размер не имеет значения для пули 38-го калибра, которая удобно расположилась в патроннике стального Smith & Wesson 52-й модели, спрятанного за широким поясом портупеи Чеда.
Однако сейчас на расстоянии пятидесяти метров между двумя мужчинами неожиданно проскочила молния приветливого настроя. Лилли продолжает стоять на коленях перед темнокожим мужчиной, сердито выбивая дерьмо из колышек палатки, но внезапно что-то тёмное и беспокойное вспыхивает в пристальном взгляде мужчины, пока он смотрит на Чеда. Осознание приходит быстро, поэтапно, словно включение электричества.
Позже, оба мужчины придут к заключению, независимо друг от друга, что они, как и все остальные, пропустили два очень важных явления, произошедших в этот момент. Во-первых, шум от строительства палатки на поляне в течение последнего часа привлёк ходячих. Во-вторых, возможно, что более важно, у участка есть единственный критический недостаток.
Впоследствии оба негласно поймут, с большим огорчением, что из-за естественного барьера, созданного смежным лесом, тянущимся до соседнего холма, любой звук за деревьями ослабевает, приглушается и становится почти неслышимым из-за особенностей местности.
Фактически инструментальный ансамбль колледжа мог спуститься с вершины плато, и никто из поселенцев не услышал бы его, пока звук тарелок не зазвенел бы прямо перед лицом.
* * *
В течение нескольких минут Лилли Коул остаётся в блаженном неведении о нападении, несмотря на то, что ход событий вокруг неё начинает набирать обороты, а перезвон молотков и голосов замещается рассеянными криками детей. Лилли продолжает сердито вбивать в землю колышки, ошибочно приняв визг молодёжи за игру, но только до того момента, пока Джош не хватает её за воротник толстовки.
- Что за…
Лилли вздрагивает и поворачивается лицом к крупному мужчине с блестящими глазами.
- Лилли, мы должны...
Джош едва успевает закончить первую часть предложения, когда тёмная фигура, спотыкаясь, выходит из-за деревьев в пяти метрах от них. У Джоша нет времени бежать, нет времени спасать Лилли, нет времени, чтобы сделать что-либо, кроме как выхватить молоток из руки девушки и оттолкнуть её от опасности.
Лилли падает и почти инстинктивно откатывается, прежде чем вскочить на ноги, крик застревает у неё в горле.