Желая буку. Но пол за дверью заскрипел, и на пороге появилась в грязном Рубище старуха. От вторженья дама злилась, не ждала ж людского
Духа. Но изменила в миг настрой, заметив франта при
Деньгах. Раз он просился на постой, рыча
И путаясь в словах.
ведьма
– Ах, ты болен, мой сердешный! Что ж, могу и подлечить,
Коль шелест денежек утешный ты от меня не хочешь
Скрыть. Иль халявы ищет плут?
Ник достал с кармана пачку. «Вот», – сказал он:
«Хватит тут?» Но глаз горел у бабы алчно. «То ж
Не деньги, дал подачку!» – пробасила она мрачно.
И Ник за пачками в погоне
Чуть не выдал на ладони перстня чудную
Способность. Но застыл, услыша: «Гав!» Это рыженькая
Так, осуждая его вольность, в миг тревогу
Испытав, подавала ему знак.
VII
Была породы она крупной.
Приобрела ж бабуля псину далеко ценой
Не скудной. Знать, увидеть сверх опасной пожелала она
Дину, но к тому же и прекрасной. Судьбы не ведая
Витка, что не одна растит щенка.
Дина
– А ведь глупый пёс
Собрался утолить старухин
Голод. Подумать только? Оправдался
Тем, что он наивен, молод. Хотел уж было перстень
Свой злодейке в деле показать. И ведь не думал головой, что мог
Бы сильно пострадать. Ох, не знает Ник людей, его кошки поумней. И как Прав был повелитель! Как доверчив пёс- растяпа! И как нужен здесь
Учитель! Угодит иначе лапа в зубы цепкого капкана. Что ж,
Доверье оправдаю. Мне ль не вычислить обмана?
И хоть тяжкий, понимаю, груз взвалила
На себя, не подведу я короля.
Но, заметив ласку в речи,
Опустил пёс челюсть, плечи, вдруг вскружилась
Голова, как услышал он слова: «Требуй деньги и иди, догоню тебя
В пути.» И, слыша музыку в словах, изображая видом скуку, он с улыбкой на Устах, отвечал ей: «Нет, так нет»,– к деньгам протягивая руку. Но было
То начало бед. И оголила рот беззубый, как ей казалось, «милая»
Улыбка, да мягче стал и голос грубый: «Ну что ты, что ты,
Моя рыбка? Шутит бабушка с тобой, проходи-ка,
Голубь мой.»
Дина
– Забудь должок, не надо денег, оставь бесплодные торги.
На свой беги скорее берег, живут здесь тайные враги!
А как свободу обрету, тебя я сразу же найду.
Упрямо рыкнул Ник: «С тобой я
Лишь уйду отсюда. С зарёй излечится больной.
Ты ж на цепи сиди покуда. Куда идти нам на ночь глядя?
Чужой к себе не примет дядя. А ведь ты про перстень знаешь, значит
Здесь король уж был. Он даст мне всё, чего ты пожелаешь, чего бы я не Попросил.» Набить себе хотел он цену, в душе подруги непокорной желая Страстно перемену. Считая эту чаровницу недотрогою суровой, свою Хранящую границу. Но, упрямство осудив безответственного
Пса, Дина грозно зарычала. Когда б ведьма хохотала,
Свои выпучив глаза.
ведьма
– Дразнит хворь твою, нахалка! Ох, и дерзкая мерзавка!
Ну давай, ступай уж в хату, твоему я рада брату.
А Дина думала, страдая, как закрылась дверь кривая:
«Вломилось горе по весне. И Ником горе – это звать.
И что же делать теперь мне? Остаётся, только ждать.»
VIII
В холодных сенях у старухи
Цветы, замёрзшие в горшках, распускали
О ней слухи, загоняя в сердце страх. «Жестока старая,
Однако, чего за ней не замечал. И как не счастлива собака, у которой
Здесь причал. Понятна стала грусть её, хозяйка ж нравом словно льдина. Но Спасу тебе я, Дина, солнце рыжее моё! Но что сказала мне она? Что хата Ужасом полна?» Думал Ник, садясь у печки, но, узрев свою на стенке
Тень огромную от свечки, в миг взлетел на грязный стол,
Изломав на нём тарелки. И, за страх себя кляня,
Слез сконфуженно на пол.
ведьма
– Что находит на тебя?! Сё лекарство ценно тоже, я отвара тебе
Дам. Так сигать, родной, не гоже, для мужчины – это срам.
Ты лишь тени испугался. А если б «Сам» бы показался?
Ник
– А это кто ещё такой?
«Не надо знать тебе, ге-ро-й.», – сказав, подала ему зелье:
«Нет сего у докторов, пей настой мой для веселья.
Пей, дружок, и будь здоров!»
Ник
– Слышал эту прибаутку. Но как зелье выдаст шутку,
Где потом искать меня? С ног же свалит и коня.
«А на кровати спи спокойно.
Здесь тепло и так привольно. Пей и спать лягай
Скорей, утро вечера мудрей.» – сказала ведьма простодушно.
И выпил Ник отвар послушно, и уснул на месте сразу. Она же быстро
На кровать перетащила его массу и перстень начала снимать. Но обожглась,
Схватив себя за ухо, защиты ж вовсе не ждала. И перстень тряпкою
Взяла, проклятья шамкая старуха. Но вдруг взбешённой стала