- Каба-а-анчики? – грозно спрашивает военный. – Да я из вас самих сейчас кабанчиков сделаю… Охотнички хреновы, других вам мест мало?
- Да вы посмотрите, товарищ… гражданин… - Прораб с каждой фразой все сильнее строит из себя придурка. – У нас и оружия-то… так, чики-брики…
- Да заколебали уже ваши чики-брики! – орет старший патруля. – Еще раз увижу…
- Не увидите, не увидите, будьте спокойны… - Прораб шарит по дороге в поисках своего ствола, я делаю то же самое. А военный тем временем спокойно и как-то даже буднично переводит свое оружие с Прораба на другого сталкера и дает короткую очередь. Тот вскрикивает и валится набок.
- Валите отсюда! – выплевывает военный. – И этого забирайте. Развелось нечисти… Пять секунд вам на смотаться!
Мы торопливо поднимаемся, хватаем лежащее на дороге оружие, парни поднимают на руки раненого. Я хватаюсь за то место, где должна быть «Беретта». Подсумок пуст. Быстро наклоняюсь, шарю руками по земле. Чертов пистолет опять выпал!
- Быстрее! – еле слышно рычит Айс, довольно ощутимо толкая меня вперед. Я повинуюсь. Мы снова переходим на бег. Я не успеваю засунуть «Беретту» в подсумок, да и не рискую. Да что там, я и ремень «Ксюхи» толком не накинула. Так и бегу с автоматом и пистолетом, прижатыми к груди. Но жаловаться не на что: я не истекаю кровью, в отличие от стонущего паренька, и мне далеко не так тяжело, как тем, кто несет его на плечах.
На наше всеобщее счастье, спринт через лес оказывается недолгим. Очень скоро в деревьях начинает мелькать ярко-оранжевый свет костра, от которого, как кажется, даже на расстоянии веет теплом. Это деревня вольных.
Мы вваливаемся на базу, укладываем раненого на лавку. Кто-то на ходу уже выдернул из подсумка перевязочный пакет.
Вдруг сталкеры расступаются, пропуская вперед невысокого длинноволосого человека в причудливой одежде из звериных шкурок, с торчащими из карманов разнообразными пузырьками и бог знает чем еще. И на миг я снова чувствую себя маленькой девочкой, которой посчастливилось увидеть близко Деда Мороза. Это же Валерьич – одна из легенд Зоны!
Он мигом понимает, что произошло, подходит к раненому, парой быстрых, точных движений приподнимает его, заглядывая в глаза. Словно смотрит в душу, отыскивает там путь к исцелению. Когда-то давно он так же пристально смотрел на меня, мне хорошо запомнились его юные, веселые глаза, постоянно и неуловимо меняющие цвет, от свинцово-серых до тигрино-янтарных. И в этот момент я почти завидую парнишке с простреленной ногой.
На базе воцаряется тишина. И новички, и бывалые, - все затаили дыхание в ожидании чуда. Даже те, кто уже видел, как это бывает.
- Матушка-Зона, я призываю Тебя… - начинает ритуал Валерьич, и я невольно чисто по-женски восхищаюсь тем, каким становится его голос. Даже обращение «Матушка» не отнимает той особой, глубинной мягкости, с которой Первобытное Мужское Начало обращается к Первобытному Женскому.
Проходит несколько секунд, и что-то меняется в воздухе вокруг нас. То ли пыль сгущается, то ли с аномальных полей повеяло тяжелым ветром. Но Зона сдвинулась, закрутилась страшным и чарующим водоворотом. Валерьич снимает с ноги сталкера бинт. Парень с вытаращенными глазами ощупывает пальцем дыру в штанине. Раны как не бывало.
Легенда садится на краешек лавки у костра. По его лбу стекает пот. Надо бы хотя бы подать ему воды, но я не могу двинуться – таинственный вихрь на время забрал у меня все силы. Я оглядываю остальных и понимаю, что они примерно в том же состоянии.
Валерьич прерывает молчание первым. Только сейчас я вижу, что он чем-то озабочен, и это больше, чем усталость от ритуала.
- Странная штука приключилась со мной, вольные сталкеры… - начинает он, и я внутренне напрягаюсь. Он ведь никогда не скажет «беда». Но и с пустяком не пришел бы.
Сделав небольшую паузу, он продолжает:
- Посох у меня пропал. Сам не знаю, как это вышло… Да только вернуть бы его, пока… - он прерывается на полуслове, оглядывает нас и, словно пожалев, сбивчиво заканчивает: - Пока не поздно, в общем…
Через пять минут мы уже разбиваемся на небольшие группы и выдвигаемся, для начала просто на разведку. Где-то там, в темноте, дышат аномалии, капает слюна с щупалец кровососов, мерцают ночные артефакты. Где-то тоскует без хозяйских рук потертый резной посох. Хохочут бандиты над анекдотами в новом Баре, вглядываются в ночь военные с Кордона. Всё это – Зона. Она ждет нас. И мы ждем ее.