– Милосердная Риаппа! – – ахнула Рейчел. – О Милость Господня!
Она попыталась спешно отступить назад, но монах двигался быстро, как кошка; он легко обогнал ее и повернулся, загораживая проход. На лице его оставалась все та же жуткая улыбка, глаза были похожи на пустые лужи.
Шатаясь, Рейчел сделала несколько шагов к площадке. Монах двигался вместе с ней, шаг в шаг, в абсолютном молчании. Рейчел остановилась, остановился и он. Она попыталась двигаться быстрее, но он обогнал ее, вынудив прижаться к стене, чтобы избежать прикосновения. От монаха исходил лихорадочный жар и какой-то странный чужой запах, похожий на запах горячего металла и гниющей травы.
Она заплакала. Ноги ее дрожали. Не в силах больше сдерживаться, Рейчел Дракон медленно сползла вниз по стене и скрючилась на полу.
– Благословенная Элисия, Матерь Божья, – вслух взмолилась она. – Чистый сосуд, принесший Искупителя, смилуйся над грешницей! – Крепко зажмурившись, Рейчел начертала знак древа. – О Элисия, поднятая превыше всех смертных, Королева Неба и Моря, заступись за молящую Тебя, чтобы милосердие снизошло на грешницу!
К своему ужасу, больше она не могла вспомнить ни слова. Сжав зубы, она пыталась думать – о сердце, сердце, оно билось слишком быстро! – и ждала, что отвратительная тварь вот-вот коснется ее своими лапами. Но когда по прошествии некоторого времени так ничего и не произошло, любопытство победило даже страх. Она открыла глаза.
Хенгфиск все еще стоял перед ней, но его странная ухмылка стерлась. Монах прислонился к стене, ощупывая свою одежду, словно удивляясь, что она все еще на нем. Он посмотрел на Рейчел. Что-то изменилось. Какая-то новая жизнь была в этом человеке – смутная, застывшая, но почему-то более человечная, чем та, которую она видела мгновением раньше.
Хенгфиск глянул вниз, на лужу горящего масла, на язычки пламени, лижущие его ноги, и, пораженный, отскочил в сторону. Огонь метался. Губы монаха зашевелились, но сперва звука не было.
– .Вад эс?.. – спросил он наконец. -.Уф наммен хотт, вод эс?..
Он продолжал смотреть на Рейчел, словно в глубочайшем изумлении, но теперь в его глазах происходило что-то новое. Его черты внезапно исказились, словно невидимая рука сжала его выбритый затылок – губы превратились в ниточку, глаза стали пустыми. Рейчел испуганно пискнула. С этим лупоглазым человеком происходило что-то, чего она не могла понять, какая-то жестокая внутренняя борьба. Она могла только наблюдать за ней, еле живая от ужаса.
Хенгфиск потряс головой, как собака, которой вода попала в ухо, еще раз взглянул на Рейчел, потом обвел пустыми глазами лестничный пролет. Выражение его лица снова изменилось – теперь он выглядел как человек, сломленный сокрушительным грузом. Через мгновение Хенгфиск внезапно повернулся и, спотыкаясь, бросился бежать вверх по лестнице. Она слышала, как удаляются в темноту его неверные шаги.
Рейчел кинулась к гобелену и подвинула его неловкими, дрожащими пальцами. Она вбежала в келью, захлопнула за собой дверь и задвинула засов. Потом упала на свой матрас, с головой закрылась одеялом и долго лежала так, дрожа, как в лихорадке.
Песнь, соблазнившая его покинуть более безопасные глубины, начинала слабеть. Гутвульф выругался. Элиас уносил серый меч наверх, в свой Тронный зал, в этот пыльный, холодный склеп малахитовых статуй и драконьих костей.
Отрешенно он выбрал следующий коридор, который, казалось, уходил вниз, уползая с поверхности, словно червяк, которого вытащила из земли лопата огородника. В нем было отверстие, через которое дул ветер и сыпалась пыль. Он был пуст.
Когда воздух стал более пригодным для дыхания, а камни под его рукой перестали жечь пальцы, маленькая серая кошка снова нашла его. Он чувствовал, как она вьется вокруг его ног с громким мурлыканьем, но не остановился приласкать ее: в этот момент у него не было ничего, что он мог бы дать ей. Сегодня меч пел ему, но теперь он ушел. Скоро снова вернутся эти дурацкие голоса-призраки, бессмысленные, бессмысленные…
Ощупывая дорогу, медленно, как само время, Гутвульф плелся назад, вниз, в глубины.
9 СТЕКЛЯННОЕ ОЗЕРО
Шум их появления был сравним с воем ураганного ветра, ревом быков, треском лесного пожара, проносящегося по сухой земле. Хотя они скакали по дорогам, которыми не пользовались века, лошади не медлили, но быстрее мысли неслись по тайным тропам, вившимся по лесам, долинам и болотам. Древние пути, забытые десятками поколений смертных, в этот день были снова открыты, словно колесо истории остановило свой бег и повернулось вспять.