Кадрах быстро оттолкнулся несколько раз, и лодка оказалась рядом с тварью. Изгримнур наклонился и с силой дважды ударил ганта тростниковой дубиной. Когда он всплыл, явно уже не сопротивляясь, герцог обмотал кусок веревки Тиамака вокруг одной из клешневатых лап, чтобы можно было подтащить тело к берегу.
– Я не хочу брать эту тварь в лодку, – сказал он, и Мириамель была как нельзя более с ним согласна.
Гант казался мертвым – головной щиток треснул, оттуда сочилась серо-голубая жидкость – но все же никто не хотел приближаться к нему, и они использовали лодочный шест, чтобы перевернуть лежащее на песчаной отмели животное на спину. Камарис не стал вылезать из лодки, но, похоже, наблюдал за этим с тем же любопытством, что и остальные.
Изгримнур нахмурился.
– Спаси нас Бог. Они уроды, эти ублюдки, верно?
– Твое копье не убило его. – Мириамели показалось, что у них не остается почти никаких шансов на успех.
Герцог успокаивающе махнул рукой.
– У этих тварей здоровенный панцирь, так что надо бы сделать копья малость потяжелее. Тут сгодится любой камень. Не беспокойся зря, принцесса, мы сделаем все, что нужно.
Как это ни странно, она поверила ему и почувствовала себя лучше. Изгримнур всегда обращался с ней как с любимой племянницей, даже когда между ним и ее отцом начались трения, а она, в свою очередь, относилась к нему с ласково-насмешливой нежностью. Она знала, что он сделает все возможное, чтобы уберечь их всех – а «все возможное» герцога Элвритсхолла значило очень и очень многое. Хотя он и позволял своим товарищам и даже домашним карликам смеяться над его свирепым, но зато очень отходчивым характером и скрывающейся под этим мягкосердечностью, герцог в этом плане был просто потрясающим человеком. Мириамель все время благодарила судьбу за то, что Изгримнур нашел ее.
– Надеюсь, что ты прав. – Она протянула руку и сжала пальцами его широкую ладонь.
Они смотрели на мертвого ганта. Теперь Мириамель разглядела, что у него было шесть ног, совсем как у жука, а не четыре, как ей показалось раньше. Те две, которых она не заметила при первой встрече с гантом, были совсем крошечными и болтались в том месте, где голова соединялась с туловищем. Рот твари был прикрыт странной щетинистой бахромой, а панцирь был кожистым и тусклым, как яйцо морской черепахи.
– Отвернись, принцесса, – сказал Изгримнур, поднимая Квалнир. – Тебе не годится это видеть.
Мириамель спрятала улыбку. Чем, он думает, она занималась на протяжении последних шести месяцев?
– Валяй, я не брезглива.
Герцог приложил острие меча к брюху существа, потом нажал. Тело ганта скользнуло по илу. Изгримнур заворчал и прижал его ногой, прежде чем нажать еще раз. На этот раз ценой небольшого усилия ему удалось проткнуть панцирь, который лопнул со слабым хлопком. Поднялся кислый солоноватый запах, и Мириамель сделала шаг назад.
– Эти панцири довольно жесткие, – задумчиво сказал Изгримнур. – Но их можно проткнуть. – Он попытался улыбнуться: – А то я уж боялся, что нам придется брать приступом замок, кишмя кишащий бронированными солдатами.
Кадрах совсем побелел, но продолжал зачарованно смотреть на ганта.
– Как говорил Тиамак, он беспокояще похож на человека, – пробормотал он. – Но вряд ли я стану очень уж жалеть этого или любого из тех, которых мы еще убьем.
– Мы убьем?.. – сердито начал Изгримнур. Но Мириамель снова сильно сжала его руку.
– Что мы еще можем узнать об этой твари? – спросила она.
– Вроде не видно никаких ядовитых колючек или зубов, так что, похоже, они по крайней мере не кусаются, как пауки, – это уже хорошо. – Герцог пожал плечами. – Их можно убить. Панцирь не такой твердый, как у черепахи. Этого вполне достаточно, я полагаю.
– Тогда, наверное, нам пора идти.
Кадрах шестом направил лодку к отмели. Теперь они были всего в нескольких сотнях шагов от края гнезда. Пока что, судя по всему, их не заметили.
– Как с лодкой? – прошептал Изгримнур. – Где бы нам ее оставить, чтобы можно, было легко добраться до нее потом? И что с этим проклятым монахом?
– Вот что я думаю, – ответила Мириамель. – Кадрах, если ты будешь стоять посередине протоки, пока мы не выйдем, тебе не трудно будет подойти к гнезду и подобрать нас. Мы, вероятно, будем очень торопиться, – мрачно добавила она.