– Вы не ранены? – лицо Кадраха было чудовищно бледным, но глаза блестели почти лихорадочно.
– Что… что ты… – Ей не хватило воздуха, чтобы закончить фразу.
Кадрах опустил голову и пожал плечами.
– Листья масляной пальмы. Мне пришла в голову мысль, после того, как вы ушли… в это место. Я приготовил их. Есть вещи, которые я неплохо умею делать. – Он поднял трубку, сделанную из толстого стебля тростника: – Я пользовался этим, чтобы бросать огонь. – Рука, сжимающая трубку, была сильно обожжена.
– О Кадрах, посмотри, что ты сделал!
Кадрах повернулся и посмотрел на Изгримнура и Камариса, склонившихся над Тиамаком. На берегу за их спинами прыгали и шипели ганты, точно проклятые души, которые дьявол заставляет танцевать. Вдоль передней стенки гнезда кое-где все еще пылал огонь, клубы чернильного дыма поднимались к вечернему небу.
– Нет, лучше посмотрите, что вы сделали, – сказал монах и улыбнулся мрачной, но все-таки не совсем несчастной улыбкой.