– Но, принц Джошуа, – крикнул он. – Что же будет с мечами?
Джошуа кивнул.
– Об этом нам тоже предстоит подумать. Не беспокойся, Саймон, я не забыл о них.
Саймон набрал в грудь побольше воздуха, словно собираясь прыгнуть в ледяную воду.
– Нам надо действовать неожиданно. Пошлите Бинабика, Слудига и меня за Сверкающим Гвоздем! Он же не в Хейхолте! Мы заберем его из могилы вашего отца и скроемся еще до того, как король догадается, что мы там были. – Саймон представил себе, как это будет: он и его друзья, покрытые славой, возвращаются на Сесуадру. Они несут Сверкающий Гвоздь, и на ветру полощется новое знамя Саймона.
Джошуа улыбнулся, но покачал головой.
– Никто не сомневается в твоей храбрости, сир Сеоман, но мы не можем так рисковать.
– Так мы же нашли Торн, хотя в это тоже никто не верил!
– У Торна не несли караул эркингарды.
– Зато вместо них был дракон!
– Довольно, – Джошуа поднял руку. – Нет, Саймон, еще не время. Мы поговорим об этом, когда атакуем Элиаса на юге и на западе, и отвлечем его внимание от Свертских скал и могилы нашего отца. Ты уже заслужил почет и уважение и без сомнения заслужишь еще, но теперь ты королевский рыцарь, и это большая ответственность. Я сожалел, что послал тебя на поиски Торна и не надеялся снова увидеть. Теперь, когда против всякой надежды вы вернулись с победой, я хочу, чтобы пока что ты, Бинабик и Слудиг оставались при мне. Кстати, с ними ты даже не посоветовался, обрекая их на это безнадежное путешествие. – Он улыбнулся, смягчая удар. – Спокойно, мальчик, спокойно.
В груди у Саймона бурлили чувства, похожие на те, которые он испытывал в Джао э-Тинукай. Как они не понимают, что, помедлив еще немного, можно упустить великолепный шанс?!
– Принц Джошуа, – взмолился он. – Могу я по крайней мере пойти с Изорном? Я хочу помочь!
– Учись быть рыцарем, Саймон, и наслаждайся этими недолгими днями относительной свободы. На твою долю придется достаточно сражений, уверяю тебя. – Принц встал. Саймон заметил выражение усталости на его лице. – Ну все, довольно. Эолер, Изорн и те, кто пойдет с ними, должны быть готовы отправиться через два дня. Трапеза уже готова, не такая обильная, как на чествовании Саймона, разумеется, но зато вовремя. – И взмахом руки он завершил собрание.
Бинабик подошел к Саймону, собираясь поговорить, но рассерженный юноша сначала не желал отвечать.
Опять то же самое. Подожди, Саймон, подожди, тебе скоро скажут, что делать… Неужели другие всегда будут все решать за меня?
– Это была хорошая идея, – пробормотал он:
– Эта идея будет оставаться очень хорошей, – сказал Бинабик, – когда мы будем отвлекать Элиаса, как говаривал сегодня Джошуа.
Саймон посмотрел на него. В круглом лице тролля было что-то, что делало его гнев глупым.
– Я ведь только хотел помочь.
– Ты делал гораздо больше, друг Саймон, но, как говорят у нас в горах, ик та рандейхет, сук биквахуг – зима не лучшее время, чтобы купаться голышом.
Саймон подумал несколько минут.
– Мне кажется, что это глупо.
– Имеет возможность, что так, – раздраженно ответил Бинабик. – Но не приходи, с большими слезами, согреваться у моего костра, если будешь иметь ошибку со временем для плавания.
Они молча шли по заросшему склону холма, освещенному холодным солнцем.
4 МОЛЧАЛИВЫЙ РЕБЕНОК
Воздух был теплым, но темные облака необычно сгустились. Весь день корабль не мог двинуться с места – паруса безжизненно повисли, ветра не было. – Интересно, скоро ли будет шторм? – вслух спросила Мириамель.
Молодой матрос, стоявший неподалеку, удивленно обернулся к ней.
– Вы это мне, леди?
– Я сказала: интересно, скоро ли будет шторм.
– Да, леди, – матрос явно чувствовал себя неловко, разговаривая с ней. Он плохо говорил на вестерлинге, и она подумала, что он, наверное, с одного из тех маленьких южных островов, где не знают даже наббанаи. – Шторм идет.
– Это я и так знаю. Меня интересовало, когда он придет.
– А-а, – он кивнул, и огляделся по сторонам, как будто боялся, что его могут подслушивать. – Очень скоро. – Он широко улыбнулся, оглядел принцессу с головы до ног, и улыбка его стала еще шире. – Очень миленькая.
Удовольствие, полученное от этого разговора, немедленно улетучилось. Ей были хорошо знакомы и выражение лица матроса, и его оскорбительный взгляд. Он, конечно, не посмеет до нее дотронуться, но это только потому, что считает ее игрушкой, принадлежащей хозяину, графу Аспитису. Гнев ее был смешан с некоторой долей неуверенности. Прав ли он? Несмотря на весь ее страх перед графом, который, если верить Ган Итаи, встречался с Прейратсом, и, если верить Кадраху, даже работал на красного священника, – она верила, что он действительно собирался жениться на ней, а теперь вдруг подумала, что он, может быть, просто хотел удержать ее при себе до возвращения в Наббан, покорную и благодарную. Он наверняка считает, что от стыда она не решится никому признаться в том, что произошло между ними. Мириамель не знала, что больше пугает ее – перспектива выйти замуж за Аспитиса или то, что он, возможно, лжет ей с такой же легкостью, с какой лгут продажным тварям в портовых тавернах.