- Довольно, леди. Вам придется остановиться и поесть нормально. Потом, если вы захотите, можно будет начать снова. Это было бы насмешкой над милостью Божьей - убежать от килп и сотен других опасностей и умереть, подавившись куском хлеба. - Он критически наблюдал, как она ела. - Вы ко всему еще и худая. Девушка в вашем возрасте должна быть упитанной. Что вы ели на этом проклятом корабле?
- То, что мне приносила Ган Итаи. Последнюю неделю я не могла сидеть за одним столом с этим... человеком. - Она отогнала очередную волну отчаяния и, вместо того, чтобы расплакаться, негодующе помахала горбушкой хлеба. - Но посмотри на себя! Ты скелет - хорошенький собеседник! - Она втолкнула кусок сыра, который он дал ей, обратно ему в руку: - Съешь это!
- Хотел бы я иметь кувшинчик вина! - Кадрах запил кусок маленьким глотком воды. - Во имя золотых волос Эйдона! Несколько глоточков пирруинского красного сделали бы чудеса!
- Но у тебя его нет, - раздараженно ответила Мириамель, - и не будет, в течение... в течение очень долгого времени. Так что лучше придумай что-нибудь другое. И скажи мне, куда мы должны идти, по твоему мнению? У тебя действительно есть какая-нибудь идея? - Она облизнула пальцы, потянулась, так что заболели ее натруженные мышцы, и взяла весла. - И расскажи мне что-нибудь еще - что хочешь. Развлекай меня. - Она возобновила свои ритмические взмахи.
Некоторое время хлюпанье весел было единственным звуком кроме ровного рокота моря.
- Есть место, - сказал Кадрах. - Это трактир... гостиница, я думаю. В Кванитупуле.
- Город на болоте? - подозрительно спросила Мириамель. - С какой стати нам идти туда? А если уж идти, то какая разница, в каком трактире остановиться? Там что, такое уж хорошее вино?
Монах принял вид оскорбленного достоинства.
- Моя леди, вы ошибаетесь во мне. - Лицо его посерьезнело. - Нет, я предлагаю это, потому что там можно найти убежище в эти опасные времена - и потому что вас собирался послать туда Диниван.
- Диниван! - Это имя поразило ее. Она вдруг осознала, что уже несколько дней не вспоминала о священнике, забыв о его доброте и ужасной смерти от рук Прейратса. - Откуда, во имя Господа, ты знаешь, чего хотел Диниван, и какое это может иметь значение?
- Откуда я знаю, чего хотел Диниван, достаточно легко объяснить. Я подслушивал у замочных скважин - ив других местах. Я слышал, как он разговаривал с Ликтором и рассказывал о своих планах относительно вас, хотя и не информировал Ликтора обо всех деталях этих планов.
- Ты делал такие вещи?! - Возмущение Мириамели быстро погасло при воспоминании о том, что она делала то же самое. - Ну ничего, я не удивлена. Но ты должен исправиться, Кадрах. Такое подглядывание ничуть не лучше пьянства и вранья.
- Я не думаю, что вы много знаете о вине, моя леди, так что не могу считать вас большим специалистом в этой области. Что до других моих изъянов что ж, необходимость требует, а корысть следует за ней, как говорят в Абенгейте. Эти изъяны могут стать спасением для нас, по крайней мере сейчас.
- Так почему же Диниван собирался отправить меня в этот трактир? спросила она. - Почему не оставить меня в Санкеллане Эйдонитисе, где я была бы в безопасности?
- В такой же безопасности, в какой были Диниван и Ликтор, моя леди, несмотря на резкость, в его голосе была настоящая боль. - Вы знаете, что случилось там, хотя, благодарение Богу, вашим несчастным юным глазам не пришлось увидеть это. Хотя Диниван потерпел поражение, но он был хороший человек и ни в коем случае не дурак. Слишком много людей ходило по Санкеллану, слишком много самых разных проблем, которые все они хотели решить, и, что самое главное, слишком много болтливых языков и внимательных ушей. Я клянусь, что Мать Церковь, как они ее называют, - самая гнусная старая сплетница в истории всего мира.
- Так что он собирался послать меня в какой-то трактир на болотах?
- Я думаю, так - даже с Ликтором он говорил, не называя имен. Но я уверен, что понял правильно - это место, о котором все мы знали. Доктор Моргене когда-то помог владельцу трактира купить его. Это место связано с секретами, которые разделяли Диниван, Моргене и я.
Мириамель внезапно перестала грести, облокотилась на весла и уставилась на Кадраха. Он спокойно выдержал ее взгляд, как будто не сказал ничего необычного.
- Моя леди? - спросил он наконец.
- Доктор Моргенс... из Хейхолта?
- Конечно. - Он низко опустил голову. - Великий человек. Добрый, добрый человек. Я любил его, принцесса Мириамель. Он был отцом для многих из нас.
Туман начал собираться над поверхностью воды, бледный, как вата. Мириамель сделала глубокий вдох и содрогнулась.
- Я не понимаю. Откуда ты знаешь его? Кто такие "мы"?
Монах перевел взгляд с ее лица на покрытое пеленой море.
- Это длинная история, принцесса, очень длинная. Приходилось ли вам слышать когда-нибудь о так называемом Ордене Манускрипта?
- Да! В Наглимунде. Старый Ярнауга был его членом.
- Ярнауга... - Кадрах вздохнул. - Еще один хороший человек, хотя, видят боги, мы были разными людьми. Я прятался от него, пока был в замке Джошуа. Расскажите про него.
- Он мне понравился, - медленно сказала Мириамель. - Он умеет слушать. Я разговаривала с ним всего несколько раз. Хотела бы я знать, что с ним сталось, когда пал Наглимунд. - она пристально посмотрела на Кадраха. - А какое все это имеет отношение к тебе?
- Как я уже говорил, это долгая история. Мириамель засмеялась. Смех быстро перешел в нервную дрожь.
- Ты можешь предложить какое-нибудь другое занятие? Расскажи!
- Позвольте мне сперва найти что-нибудь, чтобы согреть вас. - Кадрах отполз в укрытие и достал монашеский плащ. Он накинул его на плечи Мириамели и прикрыл капюшоном ее короткие волосы. - Теперь вы выглядите, как сосланная в монастырь молодая женщина, за которую вы однажды себя выдавали.
- Говори со мной, и тогда я перестану замечать холод.
- Вы все еще слабы. Я хотел бы, чтобы вы положили весла, позволив мне грести, а сами легли под навес.
- Не обращайся со мной, как с маленькой девочкой. Кадрах. - Она нахмурилась, но была странно растрогана. Неужели это был тот самый человек, которого она хотела утопить - человек, который пытался продать ее в рабство? Сегодня ты не притронешься к веслам. Когда я чересчур устану, мы бросим якорь, а до тех пор грести буду я. Теперь говори.
Монах поднял руки, как бы сдаваясь.
- Ну хорошо. - Он закутался в плащ и сел, прислонившись спиной к скамейке, подобрав колени. Теперь он смотрел на нее снизу вверх из темноты на дне лодки. Небо почернело, и лунного света хватало только на то, чтобы обозначить его лицо. - Боюсь только, что я не знаю, с чего начать.
- Сначала конечно. - Мириамель подняла весла и опустила их снова. На лбу у нее выступили капли пота.
- А, да. - Он мгновение подумал. - Что ж, если я вернусь к истинному началу моей истории, тогда, возможно, последующие части будет легче понять - и таким образом я, кроме того, смогу немного отложить самые постыдные страницы моей биографии. Это несчастная история, Мириамель, и она вьется через скопища теней, теней, которые теперь коснулись многих других людей, кроме пьяного эрнистирийского монаха.
Я родился в Краннире, знаете ли, и когда я говорю, что мое имя Кадрах эк-Краннир, справедлива только последняя часть. Я был назван Падреиком. У меня были еще и другие имена, достойные и нет, но Падреиком я был рожден, и Кадрах я теперь.
Я не искажаю правды, когда говорю, что Краннир - один из самых странных городов во всем Светлом Арде. Он окружен стеной, как огромная крепость, но никогда не подвергался осаде, и нет в нем ничего, ради чего стоило бы туда проникнуть. Люди Краннира настолько скрытны, что другие эрнистири даже не понимают их. Говорят, что краннирец скорее поставит выпивку всему трактиру, чем позовет кого-то к себе домой, но никто и никогда еще не видел, чтобы краннирец покупал выпивку кому-нибудь, кроме себя самого. Краннирцы закрыты мне кажется это слово подходит к ним лучше всего. Они говорят очень скупо и неохотно - так не похоже на прочих эрнистирийцев, у которых вместо крови течет поэзия - и никогда не показывают своего счастья и богатства из страха, что боги позавидуют и отберут все назад. Даже дома прижимаются друг к другу, как заговорщики - в некоторых местах здания так близко склоняются друг к другу, что вам приходится выдохнуть прежде чем войти и не вдыхать до тех пор, пока вы не выйдете с другой стороны.