По мере того, как проходили минуты, и ни один из бойцов не выказывал ни малейшего желания сдаться, интерес троллей возрастал. Совершенно очевидно, объясняли наиболее космополитичные из кануков, что если такое происходит на торжественном банкете в пещере равнинных Пастыря и Охотницы, это не может быть просто состязанием. Скорее, говорили они своим товарищам, это какой-то черезвычайно запутанный танец, испрашивающий у богов удачу и силу в грядущей битве. Нет, говорили другие, это не что иное, как обычный поединок за право сочетаться браком. Это часто случается между баранами, так почему такого не может быть у низоземцев?
Когда Саймон и Джеремия поняли, что взгляды почти всех собравшихся устремлены на них, борьба тут же прекратилась. Два ошеломленных бойца, взмокшие и раскрасневшиеся, немедленно поставили на место свои стулья и занялись едой, не смея поднять глаз. Тролли огорченно перешептывались. Какая жалость, что не было ни Ситки, ни Бинабика, которые могли бы перевести и задать множество вопросов, возникших по поводу этого странного ритуала. Случай лучше разобраться в обычаях утку был упущен, по крайней мере на ближайшее время.
У Дома Расставания стояли Бинабик и его невеста, по щиколотку в снегу, засыпавшем крошащиеся плиты Сада Огня. Холод их не пугал - поздняя весна в Йикануке могла быть и хуже, а они так давно не были вдвоем.
Укрытая капюшонами пара стояла лицом к лицу, так близко, чтобы дыхание согревало щеки. Бинабик протянул руку и нежно смахнул тающую снежинку со щеки Ситки.
- Ты даже еще красивее, - сказал он. - Я думал, что это шутки моего бесконечного одиночества, но ты еще красивее, чем я тебя помнил.
Ситки засмеялась и притянула его еще ближе к себе.
- Лесть, Поющий Человек, лесть. Ты практиковался в этом искусстве на здешних огромных женщинах? Смотри, одна из них когда-нибудь рассердится и раздавит тебя.
Бинабик шутливо нахмурился.
- Но я не вижу никого, кроме тебя, Ситкинамук, и так оно было всегда с тех пор, как твои глаза раскрылись передо мной.
Она обняла его и сжала так крепко, как только могла. Потом она отпустила его, повернулась и пошла дальше. Бинабик зашагал рядом, в ногу с ней.
- Ты привезла хорошие новости, - сказал он. - Я беспокоился о наших людях, после того как покинул Озеро голубой глины.
Ситки пожала плечами.
- Мы справимся. Дети Шедды всегда справлялись. Но убедить моих родителей отпустить сюда даже такой небольшой отряд было потруднее, чем вытащить камень из ноги рассерженного барана.
- Пастырь и Охотница смирились с тем, что все, о чем писал Укекук, правда. Но неприятности не становятся более приемлемыми оттого, что их признают настоящими. Во всяком случае Джошуа и другие действительно очень благодарны - каждая рука, каждый глаз могут помочь нам. Пастырь и Охотница сделали доброе дело, пусть и без особого желания. - Он помолчал. - И ты тоже сделала доброе дело. Я хотел поблагодарить тебя за твою доброту к Саймону.
Она озадаченно посмотрела на него.
- Что ты хочешь сказать?
- Ты просила его присоединиться к войску канунов. Это много значило для него.
Ситки улыбнулась.
- Но это не было одолжением, возлюбленный мой. Это заслуженная честь. Таков выбор кануков - и не только мой, но и тех людей, которые пришли со мной.
Бинабик удивленно посмотрел на нее:
- Но они же его не знают?
- Некоторые знают. Среди этой сотни есть несколько человек, которые спускались с нами с Сиккихока. Ты конечно видел Сненека? Те, кто был у Сиккихока, многое рассказали остальным. Твой юный друг произвел сильное впечатление на наш народ, возлюбленный.
- Юный Саймон, - - Бинабик некоторое время помолчал. - Странно так думать о нем, но я знаю, что ты права.
- Он очень вырос, твой друг, даже с тех пор, как мы растались у озера. Ты, конечно, заметил это.
- Ты ведь не о росте говоришь? Он всегда был большим, даже для своего народа.
Ситки засмеялась и снова обняла его.
- Нет, конечно нет. Я только хочу сказать, что он теперь выглядит, как человек, прошедший Тропой Возмужания.
- У низоземцев нет наших обычаев, любовь моя, но в некотором роде весь прошлый год был для него Тропой Возмужания. И я не думаю, что она уже пройдена до конца. - Бинабик покачал головой, потом осторожно взял ее за руку. - Но тем не менее я был несправедлив к нему, подумав, что ты позвала его по доброте. Он молод и быстро меняется. Я слишком близок к нему, и потому, возможно, вижу не так ясно, как ты.
- Ты видишь яснее, чем любой из нас, Бинбиниквегабеник. Вот почему я люблю тебя - и вот еще почему никакая беда не должна коснуться тебя. Я не дала ни секунды покоя моим родителям, пока они не позволили мне быть рядом с тобой и привести к тебе отрад моего народа.
- Ах, Ситки, - сказал он задумчиво. - В эти ужасные дни тысячи и тысячи самых стойких троллей не мости бы сохранить нас в безопасности - но то, что ты снова со мной, лучше миллиона копий.
- Снова лесть, - засмеялась она. - Но так прекрасно сказанная.
Рука об руку они шли сквозь снег.
Провизии было маловато, но дров хватало. В Доме Расставания из бревен был сложен такой высокий костер, что потолок почернел от дыма. В другое время Саймон огорчился бы, видя такую грязь в священном месте ситхи, но сегодня ему казалось, что все правильно - во времена, бедные надеждой, это был смелый и красный жест. Он смотрел на круг людей, образовавшийся у огня, когда ужин был закончен.
Большинство поселенцев побрели назад к своим спальням - палаткам и пещерам, устав после долгого дня и неожиданного праздника. Некоторые тролли тоже ушли проверить, как устроили их баранов, ибо что, спрашивали они себя, могут низоземцы знать о баранах? Другие отправились в постели - вниз, в пещеры, которые приготовили для них люди принца. Бинабик и Ситки теперь сидели за высоким столом принца и тихо переговаривались. Их лица были гораздо серьезнее, чем у прочих собравшихся, которые весело передавали по кругу бурдюки с драгоценным вином. Саймон на мгновение задумался, потом пошел к сидящим у огня. Леди Воршева оставила стол принца и направилась к двери. Герцогиня Гутрун сопровождала ее, бережно поддерживая, словно мать, приглядывающая за озорным ребенком, но, увидев Саймона, Воршева остановилась. Живот ее уже заметно увеличился.
- Моя леди. Герцогиня. - Он подумал, не следует ли ему поклониться, но потом вспомнил, что обе они видели его потасовку с Джеремией. Он покраснел и низко нагнул голову, чтобы не встретиться с ними взглядом.
Голос Воршевы звучал так, как будто она улыбалась:
- Принц Джошуа говорит, что эти тролли - твои друзья, Саймон, - или я должна называть тебя сир Сеоман?
Еще того не легче. Щеки Саймона пылали.
- Просто Саймон, моя леди, прошу вас.
Герцогиня Гутрун усмехнулась:
- Да поможет тебе Бог, паренек, не надо так смущаться. Воршева, пусть он пойдет и присоединится к остальным. Он молодой человек, и хочет остаться допоздна, пить и хвастаться.
Воршева бросила на нее острый взгляд, потом лицо ее смягчилось.
- Я хотела только сказать ему... - она повернулась к Саймону. - Я хотела бы больше узнать о тебе. Я думала, что странной была наша жизнь, после того как мы ушли из Наглимунда, но когда Джошуа рассказал мне о том, что видел ты... - Она грустно засмеялась и положила руку на живот. - Но хорошо, что благодаря этому мы получили подмогу. Я никогда не видела ничего похожего на этих троллей.
- Ты же давно... мммххх... знала Бинабика, - сказала герцогиня и зевнула, прикрывшись рукой.
- Да, но один маленький человек и такое множество, это совсем... совсем разные вещи. - Воршева повернулась к Саймону, как бы в надежде найти у него поддержку: - Ты понимаешь?