- Понимаю, леди Воршева, - он улыбнулся своему воспоминанию. - Первый раз, когда я увидел место, где живет народ Бинабика - сотни пещер, раскачивающиеся веревочные мосты и тролли, молодые и старые, больше, чем вы можете вообразить - да, это далеко не то, что знать одного Бинабика.
- Именно так, - Воршева кивнула. - Что ж, еще раз спасибо. Может быть, как-нибудь у тебя найдется время, чтобы посидеть со мной и рассказать немного о своих путешествиях. Теперь я иногда плохо себя чувствую, а Джошуа так беспокоится, если я выхожу немного прогуляться вокруг. - Она снова улыбнулась, но в улыбке ее была горечь. - Так что хорошо иметь спутника.
- Конечно, леди. Это большая честь для меня.
Гутрун потянула Воршеву за рукав.
- Пойдем, наконец. Дай молодому человеку пойти и побеседовать с его друзьями.
- Конечно. Что ж, доброй ночи тебе, Саймон.
- Доброй ночи, мои леди. - Он поклонился им вслед, и на сей раз это вышло несколько более грациозно. Судя по всему, в поклонах тоже была необходима практика.
Когда Саймон подошел к огню, Сангфугол поднял глаза. Арфист выглядел усталым. Старый Таузер сидел подле него, бессвязно доказывая что-то, о чем арфист, судя по всему, уже и не думал.
- Вот и ты, - сказал Сангфугол. - Садись. Выпей вина. - Он протянул Саймону полный бурдюк.
Саймон сделал небольшой глоток - просто для того, чтобы не расстраивать компанию.
- Мне понравилась песня, которую ты пел сегодня - про медведя.
- Мелодия Осгала? Да, она неплохая. Ты как-то говорил, что там, наверху, в стране троллей, естьмедведи, вот я я подумал, что им должно понравиться.
У Саймона не хватило духу сказать, что только один из ста их сегодняшних гостей знал несколько слов на вестерлинге, так что Санпругол мог бы петь даже о болотной грязи, и они бы ничего не заметили. Как бы то ни было, хотя смысл песни и оставался для них неясным, кануки действительно наслаждались энергичной мелодией и жуткими гримасами Сангфугола.
- Ты видел, как они аплодировали? - спросил он вместо этого. - Я думал, что крыша обвалится.
- По сапогам били. - При воспоминании об этом триумфе Санпругол гордо выпрямился. Может быть он был единственным арфистом во всем Светлом Арде, которому когда-либо аплодировали ноги троллей - такого не рассказывали даже о легендарном Эоине эк-Клуасе.
- Сапоги? - Таузер наклонился и вцепился в колено Сангфугола, - А кто вообще научил их носить сапоги, вот что хотел бы я знать? Горные дикари не носят сапог.
Саймон начал было что-то объяснять шуту, но Санпругол раздраженно покачал головой.
- Ты опять несешь чушь, Таузер. Ты ничего не знаешь о троллях.
Сконфуженный шут виновато огляделся. Вид у него был жалкий.
- Я просто думал, что это странно... - Он перевел взгляд на Саймона. - А ты знаешь их, сынок? Вот этих маленьких людей?
- Знаю. Один из них Бинабик, мой друг. Ты же часто видел его здесь, верно?
- Верно, верно, - закивал Таузер, но его водянистые глаза смотрели в никуда, и Саймон не был уверен, что старый шут действительно помнит его друга.
- После того, как мы ушли из Наглимунда и отправились к Драконовой горе, осторожно сказал Саймон. - К той самой горе, которую ты помог нам найти, Таузер, когда рассказал принцу о мече Торне, а после того, как мы ушли с горы, мы попали в то место, где живет народ Бинабика, и встретились с их королем и королевой. А теперь они прислали этих людей помочь нам.
- Ах, это очень мило. Очень любезно. - Таузер подозрительно покосился на ближайшую группу троллей у другой стороны костра. Маленькие люди весело смеялись и бросали кости в отсыревшие опилки. Старый шут, просветлев, поднял глаза. - И они здесь благодаря моим словам?
Саймон помедлил.
- В некотором роде да. Так оно и есть, - сказал он наконец.
- Ха. - Таузер улыбнулся, обнажив остатки сохранившихся зубов. Он казался по-настоящему счастливым. - Я сказал Джошуа и остальным про мечи... про оба меча. - Он снова взглянул на троллей. - Что они делают?
- Бросают кости.
- Раз уж по моей милости они пришли сюда, я должен научить их играть по-настоящему. Я научу их Бычьему Рогу. - Таузер встал и сделал несколько заплетающихся шагов туда, где играли тролли. Потом он плюхнулся среди них, скрестив перед собой ноги, и начал объяснять правила игры в Бычий Рог. Тролли посмеивались над его явным опьянением, но тоже, казалось, были довольны неожиданным визитом. Вскоре шут и тролли представляли собой довольно любопытное зрелище - одурманенный напитками и возбуждением вечера Таузер пытался объяснить наиболее тонкие нюансы игры в кости группе крошечных горных мужчин, не понимавших ни одного слова из его объяснений.
Саймон, смеясь, обернулся к Санпруголу.
- Это, наверное, займет его по меньшей мере на несколько часов.
Санпругол скорчил кислую гримасу.
- Жалко, что я сам до этого не додумался. Я мог бы давным-давно отправить его надоедать им.
- Незачем тебе присматривать за Таузером. Я уверен, что если бы ты сказал Джошуа, как ненавидишь эту работу, он нашел бы кого-нибудь другого, кто смог бы заниматься этим.
Арфист покачал головой:
- Это не так просто.
- Почему? - с близкого расстояния Саймон видел темную пыль в морщинках вокруг глаз арфиста и грязное пятно на лбу под кудрявыми волосами. Казалось, арфист потерял большую часть своей былой элегантности, но Саймон вовсе не был уверен, что это хорошо. Неряшливый Сангфугол казался чем-то противоестественным, вроде неаккуратной Рейчел или неуклюжего Джирики.
- Таузер был хорошим человеком, Саймон, - арфист говорил медленно, неохотно. - Нет, это нечестно. Он остается хорошим человеком, я полагаю, но теперь он главным образом стар и глуп, да к тому же пьян, если только ему представится такая возможность. Он не злой, он просто утомительный. Но когда я только начинал работать у принца, Таузер нашел время помочь мне, хотя никто его об этом не просил. Это была только его доброта. Он учил меня песням и мелодиям, которых я не знал, рассказывал, как правильно пользоваться голосом, чтобы он не подвел меня в нужный момент. - Сангфугол пожал плечами: - Как я могу отвернуться от него только потому, что мне надоело с ним возиться?
Поблизости голоса троллей стали громче, но то, что можно было принять за начало спора, оказалось песней, гортанной и отрывистой; более странную мелодию трудно было себе представить, но в ней было столько юмора, что даже ни слова не понимавший Таузер в гуще певцов радостно хихикал и хлопал в ладоши.
- Посмотри на него, - несколько смущенно сказал Сангфугол, - он ничем не отличается от ребенка - и нечто подобное, возможно, ждет всех нас. Ненавидеть его - все равно что ненавидеть ребенка, который не ведает, что творит.
- Но он, похоже, доводит тебя до бешенства!
Арфист фыркнул.
- А разве дети иногда не доводят до бешенства своих родителей? Но однажды родители сами становятся детьми, и тогда они плачут, плюются и обжигаются на кухонной плите, а их выросшие дети должны страдать. - В его смехе не было радости. - Я думал, что навсегда ушел от матери, когда покинул ее в поисках счастья. И вот - смотри, что я получил за то, что не был верен ей. - Он указал на Таузера, который пел вместе с троллями, запрокинув голову и взлаивая без слов и мелодии, словно собака в лунную ночь перед осенним равноденствием.
Улыбка, вызванная этим зрелищем, быстро погасла на лице Саймона. У Сангфугола и прочих по крайней мере был выбор - оставаться с родителями или бежать от них. У сироты выбора быть не могло.
- Есть еще и другая сторона. - Сангфугол повернулся, чтобы посмотреть на Джошуа, все еще поглощенного беседой с Бинабиком. - Есть люди, которые даже после смерти своих родителей не могут освободиться от них. - Взгляд, обращенный к принцу, был полон любви и, как это ни удивительно, ярости. Иногда кажется, что он пальцем боится пошевельнуть из страха перешагнуть через тень памяти о старом короле Джоне.
Саймон смотрел на длинное худощавое лицо Джошуа.
- Он слишком много тревожится.
- Да, даже когда в этом нет никакого смысла. - При этих словах Сангфугола вернулся невероятно важный Таузер, которого канканг его новых друзей явно поднял на качественно более высокую ступень опьянения.