- А я, Изгримнур? - Мириамель переминалась с нога на ногу в неудержимом стремлении делать хоть что-нибудь.
- Бери хитрюгу трактирщицу и отправляйся вниз, на кухню, собрать нам немного еды в дорогу. Старайся брать то, что долго не будет портиться, потому что мы не знаем, сколько времени нам придется идти без... - Он замолчал, осененный внезапной мыслью. - Вода! Свежая вода! Милостивый Узирис, мы же идем в болота! Берите все, что можете, а я помогу вам тащить кувшины или что вы там найдете. Во дворе за трактиром стоит дождевая бочка - я думаю, в ней полно воды. Ха! Я знал, что эта вонючая вода для чего-нибудь пригодится. - Он сплел пальцы, лихорадочно размышляя. - Нет, принцесса, не торопись. Скажи Чаристре, что мы заплатим за все, что возьмем у нее, но не говори ни слова о том, куда мы направляемся. Она продаст наши бессмертные души за ломаный грош. Хотел бы и я быть таким же, но придется заплатить ей за все, хоть это и опустошит мой кошелек. - Герцог глубоко вздохнул: - Все! Теперь пошли. И где бы вы ни были, вы все, ждите сигнала Тиамака и бегите во дворик, как только услышите его.
Он повернулся и открыл дверь. На верхней ступеньке, среди остатков разнообразной снеди сидела Чаристра, лицо ее казалось смущенным. Изгримнур взглянул на трактирщицу, потом подошел к Мириамели и наклонился к ее уху. Тиамак был достаточно близко, чтобы расслышать его шепот.
- Не давай ей сбежать от тебя, - бормотал герцог, - может быть, нам придется взять ее с собой, чтобы хоть на некоторое время сохранить тайну того, в какую сторону мы ушли. Если она будет уж очень брыкаться - только крикни, и я сейчас же прибегу. - Он взял Мириамель под локоть и направил ее к сидящей на ступеньке Чаристре.
- Еще раз приветствую тебя, добрая женщина, - сказала принцесса. - Меня зовут Мария. Мы уже встречались внизу. Теперь мы пойдем на кухню, и ты дашь немного пищи мне и моим друзьям - мы долго путешествовали и теперь очень голодны. - Она помогла Чаристре подняться на ноги, потом снова нагнулась, чтобы подобрать упавшие хлеб и сыр. - Видите? - сказала она весело, крепко взяв за локоть ошеломленную женщину. - . У нас ничего не пропадет, и за все будет заплачено.
Они исчезли, спускаясь по лестнице.
Мириамель обнаружила, что работает словно в каком-то тумане. Она так сосредоточилась на своей непосредственной задаче, что совершенно не думала о надвигающейся опасности, пока не услышала возбужденного крика Тиамака, который, словно кролик, барабанил по крыше у нее над головой. С сильно бьющимся сердцем она схватила последнюю горсть сушеного лука - Чаристра не особенно заботилась о том, чтобы в ее кладовых было достаточно свежей еды - и бросилась во двор, толкая перед собой протестующую трактирщицу.
- Чего это вы себе воображаете? - ныла Чаристра. - Прав не имеете так со мной обращаться, кто бы вы там ни были.
- Цыц! Все будет хорошо. - Ей бы очень хотелось этому верить.
Войдя в общую комнату, она услышала на лестнице тяжелые шаги Изгримнура. Он подошел сзади, не оставляя несчастной трактирщице никаких возможностей для бегства. Вместе они протиснулись во дворик. Камарис и Кадрах были так поглощены работой, что даже не взглянули на подоспевших товарищей. Старый рыцарь держал пропитанную смолой щетку, монах кромсал ножом полосу тяжелой парусины.
Через мгновение с крыши соскользнул Тиамак.
- Солдаты недалеко, - задыхаясь сказал он. - Они в тысяче шагов, а может быть и ближе, и они идут сюда!
- Те самые? - спросил Изгримнур. - Впрочем, разумеется да, будь я проклят! Надо уходить. Лодку залатали?
- Думаю, что некоторое время она не будет пропускать воду, - спокойно сказал Кадрах. - Если мы захватим это с собой, - он указал на смолу и парусину, - то можно будет заделать щели более тщательно, как только мы остановимся.
- Если у нас вообще будет возможность остановиться, - зарычал Изгримнур. Хорошо. Мириамель?
- Я взяла всю еду, которую нашла в кладовых. Не такая уж большая это была работа.
Чаристра, которая вновь обрела некоторую часть своего высокомерия, немедленно выпрямилась.
- А что буду есть я и мои гости? - требовательно спросила она. - Всем известно, что у меня лучший стол в Кванитупуле.
Изгримнур фыркнул, раздувая усы.
- Дело не в твоем столе, а в той дряни, которую ты на него ставишь. Тебе заплатят, женщина, но сначала ты совершишь с нами маленькое путешествие.
- Что? - завопила трактирщица. - Я добродетельная эйдонитка! Что вы собираетесь со мной сделать?
Герцог поморщился и посмотрел на остальных.
- Мне это не нравится, но к сожалению, ее нельзя оставить здесь. Мы высадим ее где-нибудь в безопасном месте - вместе с ее деньгами. - Он повернулся к Кадраху: - Возьми кусок веревки и свяжи эту женщину, ладно? Да постарайся не сделать ей больно.
Последние приготовления были завершены под аккомпанемент пронзительных протестов Чаристры. Тиамак, который очень волновался, что Изгримнур оставил в трактире какую-нибудь драгоценную часть их багажа, побежал наверх, чтобы убедиться, что все в порядке. Вернувшись, он присоединился к остальным, которые пытались протащить большую лодку через боковую дверь дворика.
- На каждой приличной пристани должна быть лебедка, - жаловался Изгримнур. По его лицу ручьями струился пот. Мириамель боялась, что такая тяжелая работа может повредить кому-нибудь из старших мужчин, но Камарис с легкостью выполнял свою часть работы, а Изгримнур был все еще достаточно силен. Скорее волноваться следовало за выжатого долгой дорогой и несчастьями Кадраха и худого Тиамака. Мириамель хотела было помочь им, но боялась оставить в одиночестве связанную Чаристру даже на мгновение: она могла поднять тревогу или упасть в воду и утонуть.
Когда они тащили лодку по скату к задней пристани, Мириамель уже была уверена, что слышит грохот сапог Аспитиса и его солдат. Казалось, что лодка двигается чудовищно медленно, словно слепой восьминогий жук, спотыкаясь на каждом крутом повороте.
- Скорее! - сказала она. Ее подопечная Чаристра, которая не понимала уже ничего, кроме того, что она попала в беду, тихонько застонала.
Наконец они добрались до воды. Когда лодка была спущена через край плавучей пристани. Кадрах пошарил между скамьями, выбрал из груды инструментов, которые принесли, чтобы латать лодку, тяжелый молот, и пошел вверх по скату назад к трактиру.
- Что ты делаешь? - закричала Мириамель. - Они могут ворваться сюда в любую минуту!
- Знаю, - ответил Кадрах, прижимая к груди молот, и перешел на ровную рысь.
Изгримнур побагровел.
- Этот человек взбесился?
- Я не знаю. - Мириамель подталкивала Чаристру к лодке, которая тихо терлась о край пристани. Когда трактирщица попыталась сопротивляться, старый Камарис поднял ее и посадил рядом с собой, легко, как отец, успокаивающий капризную дочку. Несчастная женщина сжалась в комочек, по ее щекам текли слезы. Мириамель не могла не пожалеть ее.
Через мгновение Кадрах появился снова, полным ходом пробежав по трапу. С помощью друзей он залез в лодку и оттолкнул ее от пристани. Нос суденышка развернулся к середине канала.
Мириамель помогла монаху протиснуться к скамейке.
- Что ты там делал?
Некоторое время Кадрах пытался отдышаться, потом бережно положил молот на тюк парусины.
- Там оставалась еще одна лодка. Я хотел быть уверенным, что им придется чинить ее дольше, чем мы чинили нашу. Нельзя преследовать кого-то в Кванитупуле, когда у тебя нет лодки.
- Молодец, - сказал Изгримнур. - Хотя я не сомневаюсь, что им не составит труда раздобыть другую лодку.
Тиамак протянул руку.
- Смотрите! - К "Чаше Пелиппы" шла дюжина мужчин в синих плащах и шлемах.
- Сперва они постучат, - тихо сказал Кадрах. - Потом высадят дверь. Потом они поймут, что произошло, и начнут искать лодку.
- Так что нам не вредно использовать преимущество во времени, которое мы получили. Гребите! - Сказано - сделано. Изгримнур взмахнул веслом. Камарис подхватил свое, и, когда весла вонзились в воду, маленькая лодка рванулась вперед.