Мириамель шагнула в гнездо.
Она стояла в круглом коридоре шириной с ее вытянутые руки и только немного выше ее головы. Изгримнур скрючился, а Камарису, который шел следом за Мириамелью, пришлось согнуться еще ниже. Земляные стены были утыканы обломками камней и палок, и все вокруг покрыто белой пеной, похожей на слюну. Темный тоннель наполняли влажные испарения и запах гниющей растительности.
— Уф, — Мириамель сморщила нос. Сердце ее сильно стучало. — Мне это совсем не нравится.
— Знаю, — прошептал Изгримнур, — ничего мерзее в жизни не видел. Пошли, поглядим, что можно сделать.
Они шли по извивающемуся проходу, с трудом удерживая равновесие на скользкой почве. Изгримнур и Камарис вынуждены были идти согнувшись, отчего им приходилось еще труднее. Мириамель чувствовала, что мужество начинает изменять ей. Что она хотела доказать себе? Это не место для девушки! Это ни для кого не место!
— Я думаю. Кадрах был прав, — она постаралась скрыть дрожь в голосе.
— Ни один нормальный человек не захочет идти сюда, — тихо сказал герцог. — Но вопрос не в этом. Кроме того, если мы не увидим ничего худшего, я буду просто счастлив. Я боюсь, что тоннель может сузиться и нам придется ползти на коленях.
Мириамель представила себе, что ее преследуют ганты, а у них нет возможности бежать. Она посмотрела на осклизлый блестящий пол и содрогнулась.
Когда они оставили позади несколько изгибов тоннеля, свет от входного отверстия начал тускнеть. Запах гниения становился все сильнее, теперь к нему прибавились затхлый и приторно-сладкий ароматы. Мириамель сунула дубинку за пояс и зажгла один из своих факелов, воспользовавшись огнем Изгримнура, потом зажгла еще один и отдала его Камарису, который взял факел безмятежно, словно ребенок, получивший хлебную корку. Мириамель завидовала спокойствию слабоумного.
— Где же ганты? — прошептала она.
— Не ищи беды. — Прежде чем идти дальше, Изгримнур факелом начертал в воздухе знак древа.
Темный проход поворачивал снова и снова, как будто они плутали по кишкам какого-то огромного животного. Наконец они достигли точки, где этот тоннель пересекался с другим. Изгримнур остановился и прислушался.
— Мне кажется, оттуда вдет больше шума, — герцог показал в направлении одного из боковых отверстий. Действительно, с той стороны монотонный гул казался сильнее.
— Но мы пойдем к нему или от него? — Мириамель пыталась отмахнуться от удушливого дыма факела.
Лицо Изгримнура стало обреченным.
— Я думаю, что Тиамак и все остальные пленники, которые там есть, могут быть только в центре этой штуки. Надо идти на звук. Не могу сказать, что мне это особенно нравится, — добавил герцог. Он протянул руку и одним из камышовых копий процарапал в пене круг, обнажив земляную стену. — Нельзя забывать отмечать дорогу.
В новом проходе слой пены на стенах был еще толще. Местами она свисала с потолка тоннеля тягучими веревками. Мириамель изо всех сил пыталась избежать прикосновения к этому веществу, но не было никакого способа, чтобы перестать дышать. Принцесса почти чувствовала, как у нее в груди сгущается отвратительный сырой воздух подземелья. И все-таки, говорила себе Мириамель, у нее нет настоящей причины для тревоги и жалоб: они уже довольно долго бредут по гнезду и до сих пор не встретили ни одного из его обитателей. Одно это можно было считать невероятной удачей.
— Снаружи не кажется, что здесь так много места, — шепнула она Изгримнуру.
— Во-первых, мы никогда не видели его с другой стороны, — он аккуратно перешагнул через кучу пены. — И я думаю, что эти тоннели могут идти спиралью. Готов держать пари, что если проломить стену, — он ткнул факелом в пену, и она зашипела и забурлила, — сразу за ней будет другой тоннель.
— Все кругом и кругом. Дальше и дальше в глубину. Как раковинка, — прошептала Мириамель, голова кружилась при мысли о такой бесконечной спирали из грязи и тени. Наконец ей удалось подавить поднимающийся страх. — Все-таки… — начала принцесса.
В тоннеле перед ними было какое-то быстрое движение.
Гант почти вышел с другой стороны тоннеля; он неподвижно сжался на полу, словно его оглушили. Изгримнур на мгновение застыл, потом медленно пошел вперед. Гант, у которого не было ничего, что можно было бы назвать лицом, внимательно следил за их движениями, крошечные ноги у него под головой сжимались и снова выпрямлялись. Внезапно он повернулся и поспешил прочь, вверх по тоннелю. Несколько секунд Изгримнур медлил, потом тяжело побежал за ним, стараясь удержать равновесие. Он с силой бросил копье вслед твари, потом вдруг остановился и зашипел от боли. Сердце Мириамели бешено забилось.
— Проклятье! Я ударил голову. Осторожно, чертов потолок тут стал еще ниже. — Он потер лоб.
— Ты попал в него?
— Думаю, да. Он никуда не убежал. — Герцог прошел несколько шагов вперед. — Да, он мертв — или, по крайней мере, выглядит мертвым.
Мириамель подошла поближе, из-за широкого плеча герцога разглядывая освещенную факелом тварь. Гант лежал в середине прохода, копье Изгримнура торчало из его панциря, из раны текла светлая жидкость. Суставчатые ноги дернулись несколько раз, потом медленна замерли. Камарис вышел вперед и протянул длинную руку, чтобы перевернуть существо. Мертвый гант был таким же невыразительным, как и живой. Старик с отсутствующим видом набрал горсть грязи и бросил ее на грудь мертвой твари. Странный жест, подумала Мириамель.
— Пойдем, — пробормотал Изгримнур.
Новый тоннель извивался не так сильно, как первый. Он постепенно опускался вниз; бугристые, пропитанные влагой стены выглядели так, словно их жевали челюсти гигантского существа. Глядя на блестящие веревки пены, Мириамель решила, что эту неприятную мысль не стоит развивать.
— Черт возьми, — внезапно сказал Изгримнур. — Я застрял.
Его сапог глубоко ушел в хлюпающую грязь на дне тоннеля. Мириамель протянула ему руку, чтобы он не упал, когда будет выбираться. Ужасный запах поднимался от потревоженной грязи; крошечные мокрые существа, вытащенные на свет попытками Изгримнура освободить ногу, быстро зарывались обратно в землю. Несмотря на все старания риммерсмана, его, казалось, засасывало все глубже.