С юга над равниной и аймаком как бы всплывала стена крутого и высокого хребта. Массивные скалы величественно громоздились на пологом цоколе бэля. Хребет уходил косо на запад и распадался на три массива, разделенных широкими сквозными долинами. Это и был Гурбан-Сайхан («Три Прекрасных»), восточная оконечность Гобийского Алтая. Названия гор в Монголии – пережитки древнего пантеистического шаманизма, оставшегося бытовать и ассимилированного буддизмом, который сумел отлично использовать бесчисленных богов и чертей первобытного, запуганного силами природы мышления. При подобострастном отношении древних путников к горам, посылавшим то необоримые ветры, то снег и жестокую стужу, то гибельные ливни, подлинные имена гор нельзя было произносить и они были забыты. Поэтому самые большие горы до сих пор носят «обобщенные» названия: Сайхан Богдо, Хаирхан – Прекрасный, Святой. Милостивый, к которым добавляется какое-нибудь отличительное прилагательное.
Ничего прекрасного не было в этих «Трех Прекрасных», надменно высившихся над распростертым у их подножия аймаком. Но величие, несомненно, чувствовалось в кручах и полированных ветрами ребрах исполинских обнаженных скал.
Я отправился с визитом к аймачному дарге и был принят любезно, но не смог хорошо побеседовать. Аймачный начальник очень плохо говорил по-русски, а наш переводчик был в отъезде. Зато в айкоме Народно-Революционной партии я имел больший успех – секретари айкома владели русским языком и очень заинтересовались работой нашей экспедиции. Мне пришлось говорить целый час. Договорились о взаимопомощи в работе. Вернувшись домой, я принялся за дневники и едва успел покончить с ними, как явились наши исследователи Орлов, Громов и Эглон.
Шумная компания уже сильно загорелых и обветренных гобийцев сильно отличалась от бледнолицых «горожан», хотя «горожане», опаленные горячими ветрами Гоби, больше походили на краснокожих.
Орлов, Громов и Эглон похвалялись палеонтологическими открытиями. Ездивший с ними шофер Андреев, маленький, рыжий и веснушчатый, пугал наших шоферов гобийским бездорожьем. Наконец шутки утихли, и мы уселись с топографическими картами за стол. Первые же маршруты, проделанные передовым отрядом обнаружили два интересных местонахождения.
К северу от аймака, по старой караванной тропе, обнаружили массив-останец красноцветных меловых пород, одиноко стоящий посреди котловины и окаймленный большими сухими руслами. Это был Олгой-Улан-Цаб («Ущелье красной толстой кишки»). Исследователи долго лазили по склонам многочисленных оврагов и обрывам, находя кости динозавров, таких какие еще не встречались на территории Центральной Азии. Наконец в обрыве одной промоины был найден скелет гигантского травоядного динозавра – зауропода. Длинный хвост, полагавшийся этой породе ящеров, был нацело уничтожен размывом. Остались только два громадных первых хвостовых позвонка, которые Эглон с трудом извлек из твердой песчаниковой плиты.
Крестец и таз уходили внутрь и в глубь обрыва а за ними, наверное, шел и весь остальной скелет гиганта, достигавшего, судя по размерам извлеченных позвонков, примерно 25 метров в длину. Это была первая находка более или менее полных остатков зауропода во всей Центральной Азии. Однако на извлечение скелета из твердой породы ушло бы с нашими малыми силами по менее года работы. Несколько лет потребовала бы и препаровка костей в Москве, поэтому находку пришлось оставить.
Северо-восточнее, между Олгой-Улан-Цабом и даланд-загадской дорогой, располагался второй отдельный массив, сложенный еще более темно-красными глинами, с меньшим количеством песчаников – Улан-Ош («Красный водопой»). В узких промоинах красных стен Улан-Оша Громов, Эглон и Орлов нашли кости мелких попугаеклювых динозавров и обломки панциря черепах. Целая когтистая лапа небольшого динозавра была выложена на стол передо мной как доказательство хорошей сохранности материала. Я взглянул на карту. И Олгой Улан-Цаб и Улан-Ош находились в пределах одной большой котловины, вытянутой в широтном направлении и ранее, очевидно, целиком заполненной красноцветными костеносными меловыми породами, от которых теперь остались неразмытыми лишь отдельные участки.
– Погодите-ка, – воскликнул я, – где-то тут близко Барун-Баин («Западный Богатый») – место, где ботаник Юнатов видел много костей динозавров…
– Вот оно! – Ноготь Орлова ткнул южнее синего кружка, обведенного вокруг Улан-Оша. – Тоже в этой большой впадине.