Заинтересованный Андросов попросил подробно описать вид такой кости, забавно сморщил свой короткий нос и затем, лукаво прищурившись, объявил:
– Завтра найду!
Все присутствовавшие подшучивали над Андросовым, но он был невозмутим. На следующий день мы – Орлов, Громов, Данзан и я – отправились на исследование северной части лабиринта, поближе к хребту.
Эглон оставался в Главной котловине и бродил с рабочими от находки к находке, гипсуя, проклеивая, упаковывая. Я пошел в сопровождении Пронина, который внезапно наткнулся на скелет черепахи в ярко-желтых косослоистых песках наверху невысоких склонов Северо-Западной котловины. Мы раскопали мелкие белые косточки с острыми когтевыми фалангами – переднюю лапу черепахи. Действуя раскопочными ножами, мы расчистили в глубине обрыва еще лапу и часть панциря, четко выделявшиеся на оранжевом песке. Приятно было смотреть на увлеченного работой Пронина – искусные пальцы механика любовно очищали, метили, заворачивали в бумагу хрупкие кости. Пронин работал так, как будто всю жизнь только и занимался выемкой ископаемых костей, и я подумал, как много значит интерес к работе. Для человека с живой душой, интересующегося работой, легко научиться любым производственным навыкам и стать мастером разных дел, в то время как равнодушные люди часто оказываются тупыми учениками и, обучившись чему-нибудь, считают это великим достижением.
Уложив находку в рюкзак, мы прошли до конца котловинки – «тупика» из обвалившихся громадных глыб конгломерата, в котором днем раньше сделали несколько интересных находок – остатков мелких хищных динозавров. В подмыве узкой перемычки между двумя расширениями ущельица мы заметили торчавшие из глинистого песчаника черные зубы – ножевидные, с пильчатой нарезкой по краю: они принадлежали хищному ящеру. Отсюда мы добыли передний конец челюсти н направились к востоку, поперек больших оврагов. Скоро мы спустились в глубокое ущелье – каньон, шедший прямо от подножия хребта. Таких ущелий здесь было три, параллельных одно другому и разделенных высокими платообразными грядами. С запада на восток стены ущелий становились все выше, а водотоки – шире. Мы назвали каньоны «Малым», «Средним» и «Большим» и принялись изучать их обрывы снизу, передвигаясь по дну ущелий. Странные формы выветривания выступали в крутых желтых стенах. В каждом ущелье они были свои, повторявшиеся без конца на большом расстоянии, что создавало почти тревожное впечатление архитектурной ценности, осмысленно устроенной человеком. В Среднем каньоне преобладали громадные столбы, сужавшиеся кверху и выстроившиеся, как ряды высоких бочек, по пятнадцать метров высоты. В Малом ущелье стены были изукрашены точеными столбиками со вздутиями и перехватами в ложнорусском стиле.
В Большом каньоне поражали правильностью и сложностью своей отделки бесконечные ряды индийских колонн, уходившие в теневую глубину ущелья, а за следующим залитым солнцем поворотом вся стена казалась усаженной как бы большими носочными часами, впадинки между которыми создали на ней сетку из теневых черных треугольников.
Пробираясь по дну Среднего каньона, я заметил глыбу конгломерата, упавшую сверху и расколовшуюся на несколько частей. В глыбе оказался скелет гигантской черепахи, почти в метр длиной, какого-то нового вида. Я призвал на помощь Эглона с его рабочей бригадой, состоявшей из «батарейца», Ильи и Павлика. Скоро Павлик, умело распоряжаясь, заворачивал куски панциря в несколько слоев оберточной бумаги, а Жилкин и Иванов подбирали мельчайшие кусочки костей на дне сухого русла. Я наблюдал за всей компанией с высоты обрыва. Сердито хмуря тонкие брови и сверкая раскосыми глазами, Павлик заставил товарищей собрать все кусочки до последнего. Только с большим трудом удалось им вынести находку в заплечных мешках, карабкаясь на отвесные кручи.
Горы словно разгневались на нас за потревоженное кладбище драконов, огромные размеры которого с каждым днем становились все яснее для нас.
Начали бушевать страшнейшие ветры. Днем и ночью дули они без перерыва, острыми иглами кололи лицо песком на раскопках, рвали и трепали палатки, ночью не давали топить печки. Пришлось оборудовать у печных труб дополнительные выходные колена.
Особенно неистовствовал ветер па раскопках. Заметая глаза песком, он невыносимо мешал работать. Каждый взмах лопаты, каждый удар кирки или молотка отзывался горстью песка или кусочков камня, с силой брошенных в лицо. Защитные очки из-за плохого качества стекол не позволяли делать в них тонкую работу, и их приходилось снимать.