– Вот. Красное фораннанское. Из личных запасов Джиллиарда Роуэна.
– Мэтр, не устаю вами восхищаться! – восторженно возопил Ингоз. – Хорошее вино редко попадает в эти края, и мы, карнионцы, истинные ценители божественного напитка, вынуждены довольствоваться пивом либо той бурдой, что называют вином трактирщики. Садитесь к столу, и порадуемся жизни!
Никто не заставил себя упрашивать. Ингоз, довольный развитием событий, продолжал править обедом, как опытный штурман – кораблем. Описал Перегрину в цветах и красках все благие изменения, которые произошли с восселением мужчин в доме, и как Кружевница этим изменениям противилась, а посему процесс приготовления пищи был связан с трудностями и даже опасностями.
– Но, коль скоро это вино привезли вы, мэтр, – разглагольствовал он, когда все выпили, – я могу не опасаться, что оно отравлено.
– Я бы не был в этом так уверен, – меланхолически заметил Перегрин.
Ингоз едва не подавился.
– Не надо так шутить, мэтр! – заявил он, отфыркиваясь. – Я еще понимаю – Кружевница, но вы…
– А теперь – к делу, – сказал Сигвард. – Вы ведь не потому приехали, что в Галвине вам пить не с кем. Что-то слышно про монастырь?
– Не больше, чем в первые дни. Однако события, можно сказать, сами постучались в дверь. – Он поведал остальным о приезде Аглавры Тионвиль.
– Всего-то? – Ингоз пожал плечами. – Я бы только порадовался обществу хорошенькой девицы.
– Не сомневаюсь. Но вы, друг мой, невнимательно слушали. Она точно знала, что я буду в доме Роуэна. А я, отбывая из Скеля, не рассказывал всем и каждому, куда еду.
– Но вы, мэтр, человек известный.
– Не в Открытых Землях. Далее. Детина, сопровождавший эту барышню, вовсе не напоминает старого преданного слугу, доставшегося от покойных родителей. Он больше похож на наемника. А наемник бесплатно работать не будет. А сама Аглавра – в маске, в щегольском наряде, который скорее способен привлечь внимание… девушка, желающая во что бы то ни стало скрыться от преследования, так бы одеваться не стала.
– Так ведь дура, – процедила Сайль.
– У меня не создалось такого впечатления. Может, эта девушка, в отличие от некоторых, в механике и натурфилософии не разбирается, но она знает, о чем говорит. И о ком. Джеймса Пентикоста, например, она описала правильно.
– Убальдин, – произнес Сигвард. – Не в него ли все упирается?
– Вы знакомы с адмиралом?
Сигвард ответил не сразу.
– Встречал его. Он вполне способен начать рискованную игру. И еще он – большая сволочь.
– В Карнионе его считают великим человеком. Величайшим с тех пор, как Древняя земля была присоединена к империи.
– Одно другому не мешает.
– Адмирал не стал бы тратить время и силы, чтоб припугнуть девчонку, – вмешался Ингоз. Он, будучи карнионцем, счел себя обязанным вступиться за тамошнего героя.
– Думаешь, девица клевещет на адмирала?
– Ну, сама она вряд ли сплела бы такую историю. Или ее кто-то подослал, или…
– Или это правда, – закончил фразу Перегрин. – Убальдин действительно не терпит противоречий и ради достижения своей цели пойдет на все. Но я согласен с вами, друзья мои, – это для него как-то мелко.
– Мэтр, вы полагаете, это происки врагов Убальдина?
– Если бы мы сейчас находились в Скеле или Тримейне, я, скорее всего, так бы и подумал. У адмирала множество врагов, которые рады будут его свалить любыми способами. Только в Карнионе это Совет Двадцати Девяти и Кортеровский банк, не считая врагов в парламенте. Еще больше противников у него в Тримейне, где опасаются влияния Убальдина на императора. Взять хотя бы канцлера Сакердотиса… или Берндта, начальника галерного флота… Но распространять клевету на адмирала здесь, в Открытых Землях? Не вижу смысла.
– Если он не сам это затеял, – сказал Сигвард.
– Ты что, с ума соскочил?
Перегрин, в отличие от Ингоза, не выразил возмущения.
– У адмирала могут быть здесь планы, которых мы не знаем. И так называемая Аглавра может в эти планы умещаться.
– Значит, вы не допускаете, что ее история правдива?
– Допускал бы, если б не знал, что она врет.
– Только потому, что она отказалась от предсказания будущего?
– И потому тоже. Я знаю, что вы относитесь к предсказаниям с недоверием. И не стану убеждать вас в том, что, погрузив человека в транс, можно с разным успехом, но в равной мере направить дух его как в будущее, так и в прошлое.
– Ваши клиенты знают, что вы копаетесь в их прошлом?
– Не копаюсь. Но могу узнать о нем больше, чем они хотят. Отвечая на ваш вопрос, капитан, – обычно я сообщаю им об этом. Каждому есть что скрывать, вы ведь не станете спорить? Но если они так хотят знать будущее, то идут на жертвы.
– Эта девушка пойти на жертву не захотела.
– Да. Хотя исходя из того, что она рассказывала, стыдиться ей было нечего, а заглянуть в будущее – весьма полезно. И если бы она говорила правду, я только уважал бы ее за верность принципам. Но поскольку я знал, что она лжет, я позволил себе немного подыграть ей. Дал понять, что у меня плохая память на лица. На самом деле я помню не всех, кого когда-либо видел, но довольно многих. А ее я определенно видел. И действительно во дворце Убальдина. Я не солгал – великий адмирал никогда не прибегал к моим услугам. Что довольно странно: моряки, как правило, люди суеверные. Но ко мне обращался секретарь адмирала, и благодаря ему я побывал несколько раз на приемах во дворце. Теренс Убальдин, как вы, вероятно, слышали, устраивает у себя пышные праздники, которым нет равных в Карнионе. Балы, фейерверки и прочее. Гостей там великое множество, и среди них нетрудно затеряться, что мне, надеюсь, и удалось. Так вот, среди гостей адмирала я и видел эту девушку. Секретарь назвал мне ее имя – Маджента ди Кабра. Но он не упоминал о том, что адмирал является ее опекуном или что ее отец когда-либо служил Убальдину.
– Черт бы тебя побрал, Кружевница! – ругнулся Ингоз. – Смотреть же надо… и горячо… Руки кривые!
Сайль в это время собиралась добавить в миску похлебки, но выронила ложку, и брызги полетели Ингозу в лицо.
– И что из этого следует? – спросил Сигвард. – Она не врала насчет того, что была принята в доме Убальдина. И, находясь в бегах, не всякий назовет настоящее имя.
– Она назвала имя, только когда уверилась, что я не помню ее. А главное – именно благодаря вымышленному имени она собирается занять место в доме Роуэнов. Кстати, герб, который она мне продемонстрировала, действительно принадлежит семейству Керлиан. И медальон, надо полагать, не подделка.
Кружевница встала из-за стола, обогнула его, едва не споткнувшись о станок, и ушла к себе в комнату.
– Нет, что за свинство! – прокомментировал ее действия Ингоз. – Нажралась и спать, даже спасибо не сказамши! Хоть бы посуду вымыла!
– Исходя из этого, – продолжал Перегрин, – я пришел к выводу, что реальная Аглавра Тионвиль, свойственница Роуэнов, действительно существует… или существовала. Но наша прелестная гостья ею не является. Вот почему она выбрала такой кружной путь для встречи с родственником. Если бы она появилась в резиденции Роуэнов в Нессе, то могла бы там встретить людей, знающих, кто она на самом деле. И тут я возвращаюсь к вашему замечанию, Маркхейм, что эту аферу, возможно, спланировал сам Убальдин. Адмирал пытается диктовать свою волю Совету Двадцати Девяти, Совет отстаивает собственные интересы. А Джиллиард Роуэн состоит в Совете.
– Вы клоните, мэтр, к тому, что адмирал заслал в дом Роуэна свою шпионку?
– Может быть, шпионку. Возможно, ей поручено какое-то другое задание. Она привлекательна, а Роуэн еще далеко не стар…
– И вы позволили ей оставаться в доме Роуэна? – озадачился Ингоз.
– А почему бы нет? Ведь сам Роуэн сейчас там отсутствует. Зато я знаю, где она находится. Но вот Джиллиарда я обязан предупредить. Я все же на него работаю. Поэтому я и поторопился приехать к вам. Нет у меня уверенности, что письмо, отправленное с курьером Роуэна, не будет перехвачено.