Во всей этой страшной череде дней и ночей, стала вдруг приходить мысль, сначала тихая, робкая, безответная, а потом более осязаемая, отчетливая -Надо уезжать, бежать! Домой! К МАМЕ!
Что для Любы семья, муж? -ВСЕ! Для нее эта мысль, да и сам этот поступок был немыслим и неисполним. Как она без него будет жить? Мужа Люба любила больше всего на свете, тогда так казалось. Все казалось в нем совершенно: и ум и осанка и глаза серые, как без него? НИКАК. То, что он с ней не поедет – это она очень хорошо понимала. Как сын без отца будет? Без мужа, матерью-одиночкой? - это было пострашнее каких-то снов.
Но шли нескончаемые дни и ночи. И все навязчивее становилась мысль и уже не казалось такой бредовой эта идея. Мысль эта была словно нить, а потом уже и как крепкий канат в тумане, за который крепко ухватилась Люба и уже не выпускала из рук.
Уже осмысленнее стала смотреть вокруг, понимала надо вырваться, надо спастись во что бы то ни стало.
Все стала четко и понятно: Надо чтобы никто не знал, никого нельзя предупреждать: главное уехать и уехать с сыном! Потому что единственного сына и внука могут и не отдать! Поселок, где жила Люба находился в приграничной степи, до железнодорожного вокзала вела дальняя пустынная дорога, сначала через поселочные дома, далее степь и степь без края и конца.
Добраться до станции можно только на машине. Как? Соседа просить? Или сама дойдет? если пораньше выйдет-успеет до поезда, а может и подвезет кто-нибудь, мир не без добрых людей!
Но Главное внезапность! Главное сына забрать! А там она уж доберется! Она знает! Она все вытерпит!
Особо и не собиралась и не готовилась, заметить могли.
Знала, что поезд бывает только по четвергам и вторникам, на эти дни и ориентировалась.
Спускалась часто с сыном по вечерам в гараж, там над машиной свекра была приколота старая карта и от поселка, где она жила до родного городишка тянулась тоненькая ниточка,
такая коротенькая на карте и такая длинная в действительности.
И сам город был отмечен небольшим коричневым кружком и так хотелось туда, домой! Она смотрела, смотрела на эту точку и так хотелось перелететь туда, каким – то невероятным, фантастическим способом переместится в одну секунду, чтобы не было рядом и этого уже ненавистного ей дома, ни людей здесь ее окружавших, ни этих степей, без единого деревца. Туда! Туда! К Маме. Домой! Там жизнь! Там спасение! А дальше разберётся! Главное жить и сына спасти!
.
Это произошло во вторник: Любу на работе, как, толкнул кто-то: поняла надо идти, пора! Встала из-за стола, сказала: я на обед, сына кормить (кормила грудью, отпускали).
Спокойно открыла дверь в дом, приняла сына из рук свекрови, та ей: что-то ты рано, а она- так получилась.
Прошла в комнату, где жили с мужем, быстро начала одевать ребенка, теплую шапочку, кофточку, штанишки, комбинезон. Не волновалась. Делала все четко, быстро, тихо. В сумку положила пеленки, рубашки, ползунки на смену, паспорт.
Быстро, стараясь не шуметь, вышла из дома, и вдруг в воротах свекровь. Как она там оказалась?
Стоит на хмурясь, глаза темно-карие смотрят пристально, искалеченные руки на бедрах: Ты куда?
Посторонилась, Любу пропуская и вдруг со всей силы ворота толкнула, Люба едва ребенка успела убрать, замешкалась, не смогла сразу выскочить на улицу, а та резко нагнувшись к самому ее лицу, заговорила быстрым, злым шепотом, выплевывая слова и слюни:
Езжай, езжай, все равно сдохнешь, высохнешь вся, и так уж дошла, страхолюдина какая, все равно сдохнешь, а сын мой, Сережа, другую жену себе найдет, счастлив будет, а ты, вот так высохнешь-свекровь согнула крючком указательный палец и сдохнешь! Ребенку твоему тоже счастья не будет!
Сердце зашло после этих слов, вывернулась каким-то чудом, оттолкнула ненавистные руки и побежала.
Не помнила, как миновала поселок, как по степи бежала, шла ли, ехала ли, только в поезде уже осознала себя.
И тогда, и в последующие годы никак Люба не могла вспомнить, как она из той степи выбралась? на машине? пешком? бегом? Не помнила. Как не старалась, вспомнить не могла. Большой кусок пространства и времени вывалился из ее сознания, до и после помнила, а ту дорогу нет. Удивлялась сама себе: Как она могла добежать до поезда одна, с маленьким ребенком на руках? по степи, поздней холодной осенью? Как не застудила сына? сама не простыла? как его не потеряла? ни разу не упала? Трогала себя, сына: ни синяков, ни ушибов не находила. А если их довезли, то кто довез? на чем довез? кто был тот неведомый попутчик, ни имени которого, ни лица она не помнила? И почему-то от того, что вспомнить не могла, было жутко, хотелось обязательно вспомнить, казалась, что если вспомнить, то это будет разгадка к чему-то важному, необходимому в ее жизни и тогда все совсем по-другому будет. Тогда Она сможет жить дальше…