Дорога во Тьме
Пролог. Шаг во тьму
Обычное дело уже не первый день меня откровенно нервировало и вызывало опасение. Анджей Шпоринский, хозяин одного из городских таксопарков, решил выяснить что происходит с его супругой. Во всяком случае, мужчина в её верности не сомневался, а вот в том, что она могла попасть в беду был уверен.
Причиной тому были изменения в её поведении и внешности. Молодая жена сорокалетнего бизнесмена за месяц похудела, сбросив восемь килограмм, осунулась, под глазами появились синяки. Сама она стала замкнутой и раздражительной, и, судя по словам мужа, её мучают кошмары. Во всяком случае, каждую ночь он просыпается с криками или стонет во сне, словно бы отбиваясь от кого-то.
В конечном итоге, Анджей, через своих знакомых, смог устроить прослушку телефонов в своем доме и в доме её матери, подруг и друзей, но это ничего не дало. Обычные разговоры, разве что всё более нервозные и агрессивные со стороны Миллы. Полицейские проверили всю подноготную её круга общения, школьных друзей и товарищей из колледжа, но… Ничего. Вообще. Казалось Милла просто сходит с ума.
Однако, Анджей был здравомыслящим и упертым человеком. Не веря в то, что совершенно нормальная молодая девушка способна просто та сойти с ума, он решил разобраться в вопросе сам и, попросив помощи у своего давнего друга Младена, решился проследить за ней.
Вот тут и стало ясно, что девушка действительно в беде. Раз в неделю она покидает уютный особняк Шпоринского и едет а окраину города, где попросту растворяется в трущобах. Затем, ближе к вечеру, возвращается домой. Следить за ней постоянно Анджей не мог — бизнес требует внимания. А Младен, следя за ней, один не справлялся. Каким-то образом Мила то ли замечала его, то ли просто действовала на всякий случай, однако, начинала гнать по городу с бешеной скоростью и бывший следователь попросту терял её из вида.
В конечном итоге, мужчина решил подключить уже меня, как человека, не знакомого девушке.
Осторожно следуя за машиной госпожи Шпоринской, я в очередной раз убеждался в том, что дело далеко не в шантаже или наркотиках. Вокруг нас уже не трущобы, а брошенные цеха старых заводов. И я, в силу своей работы, знал кто тут обретается. И никто из этих личностей не мог взять за глотку жену достаточно влиятельного бизнесмена. Любовник? Тоже сомнительно. Ну не могли местные жители чем-то зацепить молодую красивую жену богатого бизнесмена, следящего за собой и постоянно посещающего тренажерный зал. Анджей не старый урод, а вполне себе привлекательный для женщин мужчина.
Так что же заставляет светловолосую красавицу аз в неделю приезжать на задворки города, рискуя жизнью и здоровьем?
Машина девушки завернула в арку въезда одного из брошенных цехов, заставив меня выругаться. Если там сквозной проезд, то я её потеряю, став проверять остановилась ли она.
Запарковавшись у боковой стены цеха, я покинул машину и, достав пистолет, осторожно подошел к въезду, стараясь не создавать шума. Всё же, осколки осыпающихся кирпичей, битое стекло и мелкие куски каких-то металлических деталей едва ли не плотным ковром покрывали полуразбитый асфальт вокруг брошенного здания.
Достав маленькое зеркальце, я с его помощью стал осматривать цех. К счастью для меня, он не был сквозным. Машина Миллы стояла в центре громадного помещения с открытой дверью, а её самой видно не было. Впрочем, тут вообще никого не было.
Прислушавшись, я понял, что движения в помещении нет — ни эха от звука шагов, ни голосов. Тишина. Мертвое безмолвие брошенной постройки. Обычно, такая тишина наступает когда все уже мертвы, чего мне не хотелось категорически. Всё же, смерть объекта слежки — гиблое дело в моей профессии. Особенно, если речь идет о, фактически, охраняемой персоне.
Младен, организовавший найм, предупредил, что Анджей человек добродушный, но если с его женой что-то произойдет и я не успею ей помочь, то проблемы будут уже у меня. Тогда я подумал, что с Миллой уже что-то произошло, просто мужчина ещё не понял насколько опасна ситуация. А она в подобных случаях, смертельно опасна. Жантажисты вполне могут и убить жертву, получив от неёё деньги — им свидетели не нужны. Такое мне уже доводилось наблюдать. Правда, тогда, меня наняли уже для поиска преступников и… решения вопроса с ними. Увы, но и такое случается в жизни.
Прижимаясь к стене, я осторожно вошел в здание, уйдя от въезда влево и сразу же присев, ожидая пока глаза привыкнут к более темному чем улица помещению. Пока вокруг было всё так же тихо, сыро и темно. Лишь где-то в стороне слышались падения капель, да писки крыс, то и дело мелькающих в кучах мусора и на трубах почти развалившейся системы пожаротушения.
Пригибаясь, я двигался вдоль левой стены. Сюда свет из пустых оконных проемов, расположенных на высоте человеческого роста, не попадал, благодаря чему мой силуэт был не стол заметен, как если бы двигался по центру.
Добравшись до машины Миллы, я осторожно подошел к водительской стороне и заглянул в салон через открытую дверцу. Сумка на месте. Ключи в зажигании. Солнцезащитные очки на приборной панели… Куда делась сама девушка?
Оглянувшись, я начал осматривать пол более внимательно, за что был вознаграждён. В отсыревшей бетонной пыли обнаружились следы — женская обувь небольшого размера. Учитывая, что рост Миллы — метр и пятьдесят пять сантиметров, скорее всего, прошла здесь именно она. Во всяком случае, других кандидатур не наблюдается — толпы юных красавиц в туфлях на каблуке тут не устраивают дефиле.
Прикинув направление, в котором она могла пойти, я направился в ту же сторону, стараясь смотреть под ноги, чтобы не задеть мусор, валяющийся на полу. И чем дальше я шёл, тем больше вопросов у меня появлялось. Всюду вокруг меня были влага и мусор, но я нашёл только один след девушки. Она отрастила крылья и перелетела это всё? Где следы?
Дойдя до спуска вниз, ведущего в подвал здания, я тяжело вздохнул.
— И почему все лезут в такие дыры? — тихо прошептал я, доставая фонарь.
Свет меня выдаст с головой, но идти в кромешной тьме, натыкаясь на всё подряд и создавая шум — не лучшее решение. К тому же, те, кто заставляет девушку приезжать сюда, вполне могли установить ловушки… растяжки, например. Сомнительно, что это будут гранаты, поскольку в взрыв в подвале этого здания может привести к его обрушению, но что-то шумное — вполне.
Освещая путь небольшим фонарем, я спустился по проржавевшей металлической лестницей, отвечающей на каждый мой шаг металлическим гулом. Хорошо ещё, что туфли с мягкой каучуковой подошвой, а не те, что обычно ношу. Додумался, как говорится.
Спустившись по лестнице, я увидел узкий коридор, под потолком которого шли ржавые, в почти облупившейся краске, трубы. Освещения никакого не было, однако, где-то в его конце мелькали отблески. То ли в каком-то помещении имелись фонари, то ли свечи. Во всяком случае, будь это факелы или костер — было бы дымно и стоял запах гари. В замкнуты помещениях и подвалах использовать серьёзные источники огня противопоказано. Особенно, если нет вентиляции. А здесь она и в лучшие годы была принудительной — электрические вентиляторы, судя по остаткам вентиляционных труб, обеспечивали циркуляцию воздуха. Теперь же, когда всё это не работает, любой более-менее крупный источник огня может привести к задымлению.
Стараясь светит на пол, я осторожно приближался к источнику света. Тот проникал в коридор через несколько крымных дыр в металлической двери, ведущей в какое-то помещение. Странный, знакомый запах, появившийся когда я спустился по лестнице, усиливался с каждым шагом. Понять что может так вонять не удавалось, что вызывало опасения. Заглянув в одно из этих отверстий, я едва сдержался, чтобы не выругаться в голос.
На полу этой комнаты стояли свечи. Их было очень много. По углам, в центре и вдоль стен, а так же на полочках и единственном столе, находящимся в центре помещение. Однако, не они заставили меня выругаться.
В помещении на крюках висели обнаженные девушки, через порезы на кистях рук и голенях ног которых на пол капала кровь. Лиц убитых, а живыми они быть не могли, не удалось бы разглядеть при всём желании — на головах несчастных были одеты мешки.