С годами, родители стали всё чаще запирать меня в подвале, не забывая награждать меня тумаками. Теперь они реже стали сажать меня на цепь, так как я сам боялся выходить из этого помещения, да бы не попасться им на глаза. Дошло до того, что мне запрещалось покидать подвал пока родители находятся в доме. Поэтому приходилось выжидать, когда они уедут по своим делам, и я смогу наконец хоть немного насладиться свободой.
Стоит отдать должное отцу, он не поленился оборудовать подвал туалетом и умывальником, а также кое какой мебелью и книгами, чтобы мне уж точно не захотелось из него уходить.
Так прошло ещё несколько лет моей жизни. Я привык к побоям, к ненависти, к одиночеству и несправедливости. Всё чаще мне приходилось разговаривать с собственным отражением, которое не могло мне ответить, но могло впитать мою боль, чтобы рано или поздно я вернулся за ней, и уничтожил, как мерзкую заразу, вместе со своим прошлым.
Я сбежал из дому, когда мне было одиннадцать лет. Причиной тому был страх перед собственной смертью. Моё шестое чувство подсказывало мне, что вскоре что-то должно произойти нехорошее. И я не ошибся...
Они хотели меня убить — мои собственные родители! Если бы мне тогда не удалось подслушать их разговор, то моё тело уже никогда бы не было найдено. Той ночью они лежали в своей постели и привычно жаловались на испорченную жизнь. Когда речь зашла об убийстве, к моему горлу подкатил огромный ком. Они делились идеями, как всё обустроить так, чтобы моя смерть походила на несчастный случай. Выдвигались такие варианты, как удушение, утопление, сожжение и отравление.
Почему они не отдали меня в приют? Потому что в глазах окружающих мои родители были замечательной семьей, которая, не смотря на все невзгоды, любила и воспитывала своего ужасно больного, и никому, кроме них самих, ненужного сына.
В эту же ночь я взял с собой все необходимые вещи и пулей выбежал из дому, направляясь в сторону леса, где шансы скрыться от людей были крайне высоки. Помню шёл дождь, мне не хотелось жить, но больше всего мне не хотелось погибнуть от рук людей, которых я когда называл мамой и папой.
Я бежал без оглядки, мой путь освещал небольшой тусклый фонарик, который я вновь возьму с собой в дорогу спустя целых пятнадцать лет. Этот мир отдалялся от меня, и мне не хотелось в него возвращаться. Я не помню, как достиг леса, не помню сколько часов я бежал по нему, постоянно спотыкаясь о кочки. Помню лишь, как исчерпав последние силы, мой разум померк, и я упал лицом на сырую траву.
Утром меня разбудил человек. Как только я повернулся к незнакомцу лицом, он от страха сразу же перекрестился, но убегать от меня так и не стал. Человек был одет в какое-то старое тряпьё. Его лицо представляло из себя полотно из старческих морщин, а густая борода предавала его внешности вид мудреца.
Мне нечего было скрывать. Я честно попросил у него помощи. Старик отвёл меня в свой дом, как оказалось, находившийся в этом же лесу, где усадив меня за стол, напоил меня чаем с магазинной выпечкой. Он всё никак не мог привыкнуть к моему внешнему виду. Я, в свою очередь, не став понапрасну тратить его время, рассказал незнакомцу практически всю свою жизнь, какой она есть.
Старик слушал внимательно, не перебивая, и как только я закончил свой рассказ, он, с побелевшим лицом, попросту вышел из дому.
«Что же будет со мной дальше»? - задавал я себе этот вопрос.
К счастью, через несколько минут старик вернулся. Он выдавил из себя улыбку, и предложил мне пожить какое-то время в его доме. Долго меня не пришлось уговаривать, я согласился.
Старик представился именем Гэбриел, и сразу предупредил меня, чтобы я никогда не спрашивал его о том, почему он поселился жить в глухой местности. Я не стал спорить. Человек, построивший дом в лесу и, живущий вдали от цивилизации, имеет не мало причин для такого поведения. Возможно, он тоже когда-то сбежал от своего прошлого, так же как и я.
В итоге Гэбриел стал мне другом и отцом в одночасье. У него оказался вполне уютный для проживания дом, находящийся рядом с рекой, в котором присутствовало освещение, бытовые приборы, мебель, вода, электричество, еда и разные книги. Он попытался продолжить моё образование, обучая меня математике и родному языку. Отчасти у него получилось, и я даже кое в чём преуспел…
Моё здоровье со временем улучшалось, во многом благодаря свежему воздуху. Я часто помогал Гэбриелу по хозяйству, соглашаясь на любую работу. Иногда он уезжал в город за припасами и лекарствами, оставляя меня в доме за главного. Казалось бы, жизнь шла своим чередом, но это не могло продолжаться вечно.