Хуже всего пришлось мне. Пока Тирон отсыпался в теплой постели после утомительной охоты, а патрульный без труда расплачивался с долгом, я, несмотря на усталость и холод, брела за очередной порцией сведений. А ведь впереди еще полный хлопот день, за ним тяжелая ночь, несколько часов сна без надежды нормально отдохнуть, и все по кругу, какая-то адская карусель, сводящая с ума
навязчивой музыкой. Не помню, чтобы когда-то еще так выматывалась. С тоской вспоминала маленькие каникулы в общине в заснеженном лесу, где дышалось легко и свободно, а с каждым глотком воздуха прибавлялись силы. Утешала себя мыслью, что, если охота брата увенчается успехом, он наверняка захочет вернуться с новостью деревню. Но пока это чуждое место, как гигантская черная воронка, наоборот, поглощало и отбирало все светлое, что еще сохранялось в душе.
Некоторое время назад, по городу поползли зловещие тревожные слухи, тщательно скрываемые властями и правоохранительными органами от обывателей, хотя сомневаюсь, что жителей Чикаго еще можно чем-то удивить или напугать, ночная стрельба под окнами уже никого не шокировала. Неотразимо самоуверенные мужчины в дорогих блестящих костюмах, с крупными золотыми часами, лихо разъезжающие на огромных лимузинах, обнимающие отчаянных подруг, даже не скрывали своей принадлежности к криминальному миру. Скорее наоборот, это показатель престижа и власти. Не ограниченные прежней общепринятой моралью, они вели роскошную жизнь, не боясь никого и ничего.
Тем не менее, это был особый случай. Кое-какие сведения успели просочиться в прессу и заявляли, что в Штатах объявился аналог скандально известного лондонского Джека Потрошителя. Во многих районах страны обнаруживались зверски изувеченные тела девушек со вскрытыми грудными клетками и изъятыми сердцами. Черный юмор газетчиков окрестил маньяка «Сердцеедом», но, кроме этого, ни
единого следа, зацепки, свидетелей или подозреваемых у полиции не находилось. Это и неудивительно, Тирон был уверен: страшные преступления - дело рук вампира, а значит, человеческое правосудие бессильно.
- Они объясняют огромный промежуток времени между первыми упоминаниями о маньяке и сегодняшним днем подражателями или уже весьма преклонным возрастом убийцы! – саркастично рассмеялся брат однажды в редкий период благодушного настроения, когда ему захотелось поделиться мыслями, а, кроме меня, слушателей не оказалось. – Да и жертвы появляются достаточно редко. Никому невдомек, что их намного больше, видно, упырю не каждый раз удается бесследно их уничтожить, да и не слишком старается. Похоже, матерая мразь, раз до сих пор не попался. Странно,
что мы прежде не сталкивались. И везучий, к тому же. Поживет еще, раз коллеги мои не шевелятся.
От удивления у меня дар речи пропал, прокрутила повторно его слова в голове, ведь показалось, что просто ослышалась.
- Разве не на него мы сейчас охотимся? – не сдержался вопрос; так непривычно услышать от Тирона спокойные рассуждения о злостном вампире без моментальной попытки броситься на его поиски.
- На этот раз рыбка у меня покрупнее, – посерьезнел брат, сурово сдвинув брови. – Буду размениваться на всякую мелочь, упущу его снова. Я понял, что действовал неверно, совершил много ошибок, методично зачищая Чикаго. Всех не выведешь, они плодятся день за днем. Нужно рубить гидре голову. Поразмыслив и взвесив, пришел к выводу, что выбрал не ту стратегию. Именно поэтому мы больше не колесим по городу ночи напролет, пока не наткнемся на кровопийц. Зачем, по-твоему, я
привязал долгом этого копа? – Тирон резко подался вперед, впившись в меня тяжелым взглядом, и выжидающе требовательно приподнял бровь.
Мысленно обругав себя за излишнее любопытство, приведшее к очередному экзамену, судорожно, но довольно безуспешно пыталась собрать мысли в кучу:
- Ты отслеживаешь районы, в которых за одну ночь совершается наибольшее число убийств?
- Зачем? – угол его губы презрительно приподнялся, брат прекрасно понимал, что не дам верного ответа.
- Чтобы… - замялась, потому что ни один приходящий на ум вариант не подходил.
Ледяные искры в глазах охотника засверкали обжигающим холодом, а я инстинктивно отступила на полшага назад.
- Чтобы тратить время на такую бестолочь, как ты, очевидно! – рявкнул мужчина. Однако гром не грянул. Слегка расслабившись, я поняла, что ему хочется поделиться соображениями, пусть даже со мной. Замахнувшись на изначального вампира, одного из тех самых, о ком повествуют легенды в эльфийских книгах, брат совсем потерял покой. Я уже достаточно изучила его характер и нрав, чтобы почувствовать – он нервничает и не до конца уверен в себе. Слишком могущественная жертва, не чета
всем остальным, с кем довелось иметь дело. Его настроение и мне передавалось, ведь глупо предполагать, что останусь в стороне. Что ждет нас при встрече со столь грозным противником? Хватит ли у Тирона сил на схватку с подобным врагом? Или мы оба разделим участь предков? Отговаривать, конечно, бесполезно и даже опасно для здоровья, брат не терпит возражений. Если успел заявить во время общего сбора в деревне, что убьет изначального вампира, то не отступит. Видно же, что это стало навязчивой идеей, затмившей все другие. К тому же, не без причин считает его корнем всех зол.
- Я долго шел к этому, как ты знаешь, собрал о нем столько сведений, сколько было возможно, вряд ли у этого мерзавца найдется более преданный «поклонник», охотник вновь расхохотался. – Он ведет активную светскую и культурную жизнь, любит окружать себя своим созданиями, такими же безжалостными, но крайне осторожными и не болтливыми. Спросишь, почему я уверен, что доморощенный «Сердцеед» - это не наш искомый древний?
Я быстро закивала, полностью подтверждая важность этого вопроса, готовая слушать сколько угодно, лишь бы меня не спрашивали. Тирон вновь криво ухмыльнулся.
- Как ни странно, выяснилось, что он не любит привлекать к своей персоне излишнего внимания, именно поэтому о нем так мало сведений и слухов. Кто бы мог подумать, что сильнейшее зло на свете вовсе не кичится могуществом, часто переезжает с места на место и не пытается обратить весь мир в прах у своих ног? Из этого можно сделать вывод, что в силу многовекового опыта, он понимает, что найдется и на него управа. Он, как никто из своих тупых последышей, наверняка знает, что остались на свете еще эльфы-охотники, хотя его семейка и позаботилась о практически полном нашем уничтожении! – лицо Тирона запылало, глаза налились бешенством и диким гневом.
Но, как часто бывает, он быстро остыл и вернулся к рассказу, разве что плеснул в стакан самогон, который, кстати, тоже передавал ему проигравшийся полицейский из изъятых подпольных винокурен.
- Почему я выясняю места массовых пропаж или необъяснимых убийств в тех или иных районах? Да потому, что в этом мегаполисе множество заведений, баров, спикизи, клубов и даже частных домов, открытых специально для вампиров. Там упыри спокойно и в свое удовольствие собираются по ночам и весело проводят время. А наш «клиент», как я понял - большой любитель подобных развлечений.
Многие заведения содержат ведьмы, скрывая их заклинаниями. Другие находятся глубоко под землей, в местных системах катакомб, некоторые, напротив, высоко в пентхаусах, так, что даже я не в силах ощутить присутствие многочисленных кровососов. Узнать, что в районе существует клуб, можно лишь по количеству обескровленных или исчезнувших людей, которыми закусывают разгоряченные
алкоголем кровопийцы. Но найти их - мало, нужен способ выбивания из упырей сведений, а это чересчур приметно и много возни.
План Тирона разумен, но я думала о том, что придется вскоре стать свидетелем жестокого допроса. На своем упорном пути брат становился все более беспощадным и беспринципным, в его войне все средства хороши, отчего мне с каждым днем все труднее справляться с душевными муками. Будет ли охотник миндальничать с врагами? Исключено. В его словаре нет слов «гуманность» или «сострадание». Во мне же все по-прежнему категорически противилось насилию, как бы ни пытался это выбить суровый наставник.
Вполне возможно, я сама чудовище, не лучше кровопийц, ведь, несмотря на то, что мне довелось узнать за прошедшие годы, вопреки количеству жертв вампиров, еженощно пополняющемуся, у меня только крепла с каждым днем уверенность, что эта межвидовая война неверна, противоестественна и бессмысленна. Конечно, в природе это закономерность: есть хищники, есть их добыча и пропитание, круг жизни, определенный мирозданием. Но ведь люди - разумные существа, ими не движут слепые инстинкты, а вампиры - тоже бывшие люди, скорее, пострадавшие, как от болезни, которой не могут противиться, а не просто бездумные убийцы.