Кунгурцев по каким-то своим соображениям поделил отряд надвое, и к офицерам генштаба вышла малая часть «Спартака» во главе с Зитой. Хоть и предупредили заранее, что выйдут, но офицеры все равно вздрогнули и схватились за автоматы. Все же хорошая вещь — «хамелеон», лучше только «реактивка»…
Зита быстро оглядела подопечных. На легких носилках из аварийного комплекта вертолета — среднего возраста генерал, нога в бинтах. Эффектная женщина-военврач при нем — ну, это как полагается, удивительно, что всего одна. Группа личной охраны, пятеро мрачных бугаев в форме горных стрелков — тоже как полагается. Несколько офицеров, действительно в парадной форме. Отдельно — пожилой полковник, по виду совершенно не военный. И юный худой лейтенант рядом с ним. Тот самый серьезный военспец. Богдан Джепа, ее друг детства.
Она встретилась с ним глазами. Узнает или нет? Последний раз они виделись совсем маленькими… Она бы — не узнала. От прежнего Богдана в худом лейтенанте — только упрямый взгляд. Соответственно, и от той пухлой девочки из детства в ней нынешней мало что осталось, разве что цвет волос…
Лейтенант посмотрел на нее и равнодушно отвернулся.
— Подойди ближе, майорша! — раздался насмешливый голос от носилок. — Хоть посмотрю на знаменитую командиршу знаменитого «Спартака»!
Член Высшего Военного Совета смотрел на нее с легким превосходством… и презрением.
— Сдать оружие, майор! — жестко сказал он. — Арестована!
24
Тупо ныла сломанная нога, и член Военсовета раздраженно морщился при каждом покачивании носилок. Впрочем, боль не мешала размышлять и оценивать ситуацию, чем он и занимался. Тут, как говорится, каждому свое: телохранителям тащить высокопоставленное тело и зыркать по сторонам, наложнице и по совместительству врачихе — проявлять нежность и заботу… олухам-вертолетчикам — сдерживать автоматами погоню, раз уж лопухнулись в воздухе, ну а ему размышлять и принимать ответственные решения. Искать причину своего нынешнего очень опасного положения. И кто виноват. И кто за это ответит.
И получалось, что виноват прежде всего сам. Надо было лететь правительственным самолетом, под эгидой Межгосударственных сил контроля. Неправильно расставил приоритеты. Нужно было переговоры в Карсе по условиям развода войск поставить в исключительную позицию. Сначала и прежде всего — переговоры. Да, виноват он сам. То, что кто-то слил маршрут и сам факт его полета, кто-то отдал приказ на поражение, несмотря на четкие негласные договоренности сторон — все это важно, но второстепенно. С этим он разберется, и предателей найдет, и мало им не покажется. Но ошибку допустил прежде всего сам. А почему?
Испугался, признал он неохотно. Он — испугался. Слишком мощно, слишком неожиданно проявила себя новая группировка в окружении Ферра. Слишком целеустремленно. У них чувствовалась цель! Да еще этот Особый Заполярный выскочил, как чертик из табакерки… Как они все упустили, что округ фактически оказался неподконтрольным? Почему решили, что он не опасен, что он ничтожен, что там всего лишь вертухаи для охраны заполярных каторжных зон? Охранники, да, кто бы спорил. А ничего, что у них автономное снабжение от номерных городов атомного пояса Сибири? А комплектование офицерами исключительно из своих сибирских военных институтов? А численность личного состава, которую невозможно проверить? А подготовка якобы охранников по нормативам войск для специальных операций? Причем — всех бойцов, включая поваров и каптерщиков? Что-то заподозрили, лишь когда всплыло, что мощнейшее движение штурмовых отрядов финансируется, материально обеспечивается, комплектуется высококлассными инструкторами тоже оттуда, из Особого Заполярного военного округа. А ведь оно уже — всероссийское, штурмовики и в столице имеются! Вооруженные, идейно мотивированные фанатики под стенами Кремля! Вот тогда забегали. Ликвидировали угрозу в последний момент. Удачно война началась, без нее могли бы и не справиться. А так… подготовлены, обучены? Здорово, молодцы, на фронт! А уж на фронте любое подразделение за месяц стачивается в ноль, если, конечно, не сидит на тыловых складах. Но штурмовикам сидеть не позволили…