Она сразу внутренне воспротивилась. Генерал явно забирал у нее управление ротой. Но… что он понимает в рейдах? В возможностях «Спартака»?
— За собой-то получше следи, если уж попала в политические войска! — со обидным смешком посоветовал ей генерал. — А то аж иголки во все стороны встопорщились!
И ей сразу стало легко и весело. Фамилия генерала — одна из списка руководителей, кому она по приказу майора Каллистратова обязана помогать даже ценой своей жизни. И в замечании генерала ей на мгновение послышались знакомые, майорские, человеческие интонации.
— Так темно же, не видно! — выпалила она счастливым голосом.
Пришли командиры взводов. Вместе они прикинули маршрут. Получилось… опасно. До Медногорки — опасно. Слишком много открытых пространств, сведенных лесов, пастбищных склонов. Атакуют с воздуха. Засекут с дронов и наведут артиллерию. Подгонят броню и расстреляют на дистанции. Или устроят на маршруте засаду тех же «Соколов Босфора». А у них ни одной ракеты, только стрелковка.
— Пройдем! — все же решила она. — Наступление — всегда неразбериха.
Генерал сопел и помалкивал, видимо, прикидывал свои варианты. Зато классно выступил старший лейтенант.
— Куда — пройдем? — недоуменно спросил он. — Мы в наших тылах! До Октябрьского не больше пяти километров, а там артиллерийский дивизион 17-й ДШБ! В двух километрах отсюда — полковые склады ГСМ! И посты военной полиции по всей трассе! Нам только бы добраться до любого узла связи, и через час здесь будут наши танки! Или просто подождать в лесу, тревогу наверняка уже объявили!
— Коля, да? — подал голос генерал. — Мне нравится твой оптимизм. Кстати, артдивизион — это вариант. Чего нам по горкам бродить? Выйдем на трассу, час марша — и мы в Октябрьском, а в дивизионе серьезный узел связи… да, это вариант.
Генерал хмыкнул и приказал начинать движение. К Медногорке.
Ушли вперед разведчики. Доложили — чисто на пятьсот. Командиры пятерок получили строгое напоминание — беречь заряды «ночников»! Только в пассивном режиме! Длинная колонна двинулась вниз по лесистому склону. А одна пятерка невидимками отправилась наверх к разбитой батарее ПВО — новым хозяевам военного городка следовало помахать на прощанье ручкой… На грохот за спиной тут же среагировал генерал, едко осведомился по телефону: мол, правильно ли он понял, что «спартаковцев» именно вот так учили — тайные рейды начинать со стрельбы из «реактивок»? Она заверила, что да, именно так. И подумала, что генерал — очень неплохой дядька. Ей, как всегда, везет на настоящих мужчин. Не зря Лена к нему приклеилась и обхаживает, как родного.
Она прибавила шаг и нагнала старшего лейтенанта, бредущего неприкаянно со своим игрушечным автоматом на груди.
— Коля… старший лейтенант Ченцов? — окликнула она. — Давайте решим вопрос, как вас использовать в рейде. Что вы умеете? Вы отличный управленец, логист, неплохой водитель, что еще?
— Я офицер, — сухо ответил старший лейтенант.
— А мы диверсанты. Понимаете?
Старший лейтенант задумался.
— Ребята притащили израильский крупняк, будет ваш, — решила она за него. — Звено сопровождения сейчас позову. Они передадут вам телефон ротной связи и комплект разведчика.
— Я не претендую…
— Двое наших погибли, — обронила она. — Продовольствие надо кому-то нести, а вы здоровый мужчина. Генерал свой комплект, к примеру, тащит сам, и его помощница, хрупкая девочка — тоже.
— Извините. Можно вопрос? От кого мы прячемся у себя в тылу? Что такое знаете вы, чего не знаю я?
— Конкретно — ничего, — ответила она. — Только то, что глушат связь. И за два часа после окончания боя не пролетел ни один разведчик. И подкрепление не подошло. И…
Ударило и загремело за горой. Понеслись в небо безобидными огоньками зенитные ракеты. Грохнули далекие разрывы. Полыхнуло страшно и красиво, на полнеба.
— … и прямо сейчас уничтожают артдивизион, куда вы предлагали идти, — хмуро сказала она. — Вы попадали в окружение, товарищ старший лейтенант? Мой брат попадал. В этой войне оно… быстрое. Если противник превосходит технически — очень быстрое! Какой-то час — и разгромлен штаб, сожжены склады, подавлены связь и системы ПВО, дороги перекрыты броней и десантом, и с неба давит штурмовая авиация. Вот выше нас по ущелью сейчас стоит батальон, стоит и не знает, что уже отрезан от снабжения боеприпасами. Что он уже убит. Потому что без боеприпасов жить ему — сутки. В лучшем случае. Сначала на него нашлют стаю ударных дронов, а когда зенитные комплексы отстреляются, прилетят штурмовики — и, собственно, всё… В окружении нет тылов, если нас заметят — уничтожат одним ударом. Скрытность — наша жизнь. Наша — и генерала. Мы обязаны вывести его из окружения.