— Кунгур, отбой! — всхлипнула она и без сил опустилась под дерево. — Отбой! Работают «Вулканы»! Понимаешь?! «Вулканы» вышли на боевой режим!
— Понимаю, — выдохнул Кунгурцев и опустился рядом с ней. — Аппараты подавления беспилотников высшего уровня секретности, да? Производства завода «Машточприбор»? Ну кто в Копейке не знает о «Вулканах»? Только конченый дебил, но я-то умный. «Спартаку» — залечь и не высовываться!
Она с удивлением покосилась на штурмовика. Кунгурцев и юмор?! Удивительное сочетание…
— А красивый план! — с мрачным удовлетворением заключил Кунгурцев. — Заманили турок, растянули по всей трассе и остановили! В походном положении! И сейчас, если правильно понимаю, десантура начнет их мудохать!
— Увидим.
И они увидели. Сначала с ревом прошли в сторону храмового комплекса оперенные стрелки — ракетный десант вновь подтвердил свою мрачную славу смертников. Потом воздух задрожал от слитного гула двигателей — вертолеты звено за звеном накатывали из-за перевала, десантники сыпались на склоны, торопливо разворачивали ракетные комплексы…
А для «Спартака» война как-то неожиданно закончилась. Застрявшие на марше колонны турок после пары ракетных ударов благоразумно сложили оружие. Разом восстановились все виды связи, в эфире стало тесно от начальственных приказов и запросов. Батальон десантуры прочесал окрестности и помножил на ноль всех, не успевших поднять руки. Оказалось — альпийские стрелки, военная суперэлита европейцев. Ну, помножили на ноль и суперэлиту, убились не хуже прочих. Отправленные Кунгурцевым штурмовики принесли раненого Димитриади. Вместе с ними прихромал — вот чудо! — живой и в общем невредимый Брюханов, на закономерный вопрос, а не бессмертный ли он, только пожал плечами и вернул Зите «реактивку» с расстрелянной в ноль кассетой. Белого от боли Димитриади торопливо унесли к санитарному вертолету… Потом штурмовики просто сидели на пригорке у дороги и смотрели, как идут вдоль обочин на Карс нескончаемой лавиной огневые платформы абсолютной проходимости, наконец-то доведенные до ума. Бравые операторы лихо сидели на броне и с недоумением поглядывали на группу оборванцев. Вряд ли кто из наступающих понимал, что и толпы пленных вдоль дороги, и колонны трофейной техники — по сути заслуга в том числе и вот этих нескольких десятков страшно усталых ребят в «хамелеонах». Потом прилетел большой десантный модуль, загрузил в свои недра оставшихся в живых, мощно потянул к перевалу, и склоны Кавказского хребта вместе с погибшими на нем спартаковцами далеко внизу медленно поползли в прошлое…
Уютного городка, места дислокации 17-й десантно-штурмовой бригады, больше не существовало. Десантники стояли насмерть. Зита разглядывала руины детсада и боролась с предательским комком в горле.
— Виктор погиб здесь, — сказала Лена.
Лощеная помощница начальника политотдела фронта выглядела неважно. Она как будто собрала на свой комбез всю грязь и копоть оборонительных укреплений, лицо украшали порезы, обветренные ладони устало скрестились на автомате, и только в глазах по-прежнему светилось неистребимое нахальство.
— В штабе сказали — его взяли в плен и забили насмерть, — тихо сказала Зита.
— Врут. Штабных перебили всех, это новенькие, что они могут знать? Виктор умер при мне. Помогал переносить раненых, упал и умер. От перенапряжения. Он же на инвалидности был, внутри что-то отказало. А пинали его, наверно, потом, злость вымещали. Мы тут накрошили турок — кучами валялись.
Лена откашлялась, выплюнула тягучую слюну и поморщилась.
— Черт меня занес прямо под прорыв! — пожаловалась она. — А все мой придурок! Езжай, говорит, мне нужна объективная информация с поля! Как приложило взрывом — два раза через голову кувыркнулась, думала, все ребра поломаю! Информацию ему…
Лена потерла бок, выпрямилась — и преобразилась. Разом куда-то исчезли и усталость, и побитый вид. Зита в который раз позавидовала ей — ну, актриса!
— От 17-й ДШБ за штурмовиков тебе отдельная благодарность! — четко и деловито заговорила она. — Если б не твои волчата — вырезали б госпиталь. Сами все раненые, но эвакуацию прикрыли! Сказали — можешь просить, чего хочешь, сделают. Так что с десантурой вы теперь друзья навеки, прошлое решили не припоминать. Далее: решением политотдела фронта ты причислена к кадровому резерву политических войск, гордись.
— А ты?
— А я нет, — пожала плечами Лена. — Подумаешь, одна из девочек генерала. У него там целый цветник. Не сбивай. Кадровый резерв прикрывают от репрессий, и тебя прикрыли. За все грехи в рейде не расстрел, а всего-навсего введение политического надзора в «Спартаке». Чтоб уставы соблюдали и не своевольничали. Ну и наградами обошли. В общем, легко отделались.