Он быстро огляделся. На юг, на восток, на север… Вид на запад заслонял корпус ракеты, поэтому он присел, старясь увидеть что-нибудь в просвете между дюзами и грунтом. Но и с этой стороны не было ничего интересного.
Перед кораблем расстилалась самая обыкновенная земная лужайка. Ровная трава казалась подстриженной, только белые головки каких-то одуванчиков торчали над ней, словно мячики для гольфа, которые ударились о землю, подпрыгнули да так и забыли упасть обратно. Слышалось жужжание здешнего подобия пчел, яростно зудели над густо рассеянными цветами разноцветные мушки. Легкое дыхание ветра едва шевелило прозрачный воздух. "Пастораль!" — презрительно скривииея Бадо. Он неуверенно переступил с ноги на ногу, исправил ремни рюкзака и предусмотрительно взятого из ракеты бластера и… снова увидел ту ракету.
Она стояла неподвижно, почти невидимая на фоне близкого леса. И у ее подножия тоже кто-то стоял, глядя на Бадо, только солнце светило ему в лицо, и он вынужден был прикрывать глаза рукой. Такого же цвета скафандр — не иначе, какой-то парень из Школы разведки. Бадо хотел направиться в противоположную сторону, но единственным интересным объектом исследований мог быть только лес, и он решил несмотря ни на что идти именно туда. Неожиданно парень сделал несколько шагов ему навстречу. Он оказался довольно симпатичным. Примерно такого же роста, как и Бадо, хотя, пожалуй, помоложе его. Зато с первого взгляда бала видна родственная душа: оружие небрежно заброшено за спину, на шее — яркий платок, завязанный таким замысловатым узлом, что управился бы с ним разве что Александр Македонский. В глазах у него играли веселые бесенята, а вздернутый, усеянный веснушками нос аабавно сморщился, когда улыбка открыла ряд белых зубов. В довершение всего он без всяких церемоний подошел к Бадо и широким свободным движением протянул ему руку.
— Меня зовут Сток, — сообщил он.
Бадо открыл рот — да так и замер, вроде обратившейся некогда в соляной столп жены Лота. Только та стала жертвой излишнего любопытства, а он окаменел от изумления. Ему потребовалась целая минута, чтобы осознать такую простую истину, что парень обратился к нему сразу телепатически.
— Я — Бадо, — представился он наконец тем же способом.
Постепенно он пришел в себя. В сущности, Бадо был лентяем высшей марки, а потому телепатическую связь предпочитал всякому надрыванию глотки. Так что встреча с тем, кто в этом вопросе разделял его взгляды, привела Бадо почти в восторг. Он счел это благосклонностью судьбы и уже без особых сожалений смирился с мыслью, что придется довольствоваться лишь половиной заслуг в раскрытии тайн этой планеты.
— Встретились, значит, — сказал он.
— Сначала тебе это вроде не очень нравилось? — взглянул исподлобья Сток.
— А тебе?
Оба рассмеялись и согласно двинулись к лесу.
— Ты на каком курсе? — спросил Бадо.
— На третьем, — ответил Сток.
Бадо покровительственно похлопал его по плечу:
— Через два года получишь мой ранг.
— Э-э… — Сток сунул руки в карманы скафандра. — Ранг рангом, а голова головой.
— Тоже верно. Только самые лучшие головы я видел в музее. Прекрасные бюсты…
Сток снисходительно скривился и хотел заметить, что ему-то полет разрешили уже на третьем курсе, но тут они оказались между первыми деревьями, и необычность их форм приковала внимание обоих.
Все деревья выглядели одинаково. Казалось, они одного возраста. Равные расстояния между раздутыми книзу стволами создавали впечатление хорошо ухоженного парка. Деревья напоминали керамические вазы, которые Бадо когда-то видел в доме у бабушки. Вздутый клубень по мере удаления от земли постепенно утоньчался и лишь у самой верхушки его венчала крона складчатых листьев. Поражало полное отсутствие подлеска, свободное пространство между стволами покрывал пушистый ковер желтоватого мха.
— Интересно, развились ли тут какие-нибудь высшие организмы? — сказал Бадо. — Что-то я начинаю в этом сомневаться. Пока что я ничего не видел, кроме травки на лугу да вот этих деревьев… Если не считать, конечно, мошкары, но этой пакости полно на всех планетах.
— Да, одни мухи, — подтвердил Сток. — Согласно Ильдентену, топология биосферы планет этого типа не способствует развитию высших форм жизни.
— Ильдентен может и ошибаться…
Бадо понятия не имел, кто такой этот Ильдентен, и несмотря на отчаянные усилия никак не мог припомнить ни малейшего упоминания о нем в той кучке учебников и справочников из мнемотеки, которые вынужден был просмотреть, чтобы кое-как сдать зачеты. На всякий случай он решил в присутствии Стока не углубляться в тонкости инопланетной систематики видов и ограничиться скептическими замечаниями. Однако на этот раз юному коллеге надо было дать урок.
— На сегодняшний день существует несколько теорий, описывающих биогенез низшего ряда на планетах одиночных звезд. Эти теории все подробно объясняют, однако исключают друг друга. Так что Ильдентен может утверждать свое, а Карден — свое. Ортодромия эволюционных моментов с прагматической оценкой уровня вероятности неизбежно указывает на гетероморфическую природу самоорганизации неживой материи. Поэтому мы может надеяться…
Тут Бадо втиснул в свою лекдию случайно вызубренную цитату из «Естествознания» Кардена, которую, надо сказать, и сам не вполне понимал, и с облегчением убедился, что это произвело впечатление. Подтвердилась старая истина: всегда предпочтительнее держаться подальше от того, что кажется тебе чересчур умным. Сток предпочел сменить тему.
— К чертям все эти премудрости, — сказал он. — Мы можем себя поздравить, что получили наконец самостоятельную работу и яйцеголовые со своими слишком любопытными носами не висят у нас над душой. После нескольких лет непрерывных "не знаешь", "не умеешь", "должен подтянуться" нам представился наконец случай пошевелить не только этим, — Сток хлопнул себя ладонью по лбу, — но и этим, — тут он согнул руку так, что бицепс растянул рукав скафандра. Его искренность понравилась Бадо.
— Точно, — подтвердил он. — У меня уже от самой простейшей формулы начинается несварение желудка. Самое время сменить климат…
— И меню, — добавил Сток.
Они уже изрядно углубились в лес, но тот вовсе не спешил хоть чем-нибудь скрасить одноообразие их прогулки. Молодые люди шли рядом, болтая и смеясь каждой удачной шутке. Не часто бывает, что двое вот так сразу пришлись друг другу по вкусу. Тем более что случай свел их не при самых обычных обстоятельствах. Бадо уже благодарил судьбу, так кстати пославшую ему товарища. Он должен был признаться, что разведка в одиночку наскучила бы ему очень скоро.
— Знаешь что? С меня хватит, — заявил Сток. — Тут нечего искать. Лучше сделать несколько коротких перелетов, оглядеться сверху, а если не обнаружится ничего интересного, подготовить рапорт — и адью…
— Посмотрим, — сказал Бадо. — Но на данном этапе отдых был бы весьма кстати.
С этими словами он снял со спины рюкзак и швырнул пистолет под ближайшее дерево.
Они растянулись на жестком мху. Бадо демонстративно вытащил из кармана коробочку с питательными таблетками и с геройским видом проглотил одну. Вкус у нее был такой, что он не мог не скривиться. Утешила его лишь такая же гримаса на лице Стока, который с неменьшим мужеством сунул себе в рот три таблетки сразу.
Какое-то время они сидели, не глядя друг на друга, пока наконец приунывший Сток с невинным видом не спросил:
— Наверное, следует выполнить кое-какие из предусмотренных наблюдений? Ну… измерить давление, определить напряженность магнитного поля, оценить излучение и вообще… Ты ведь взял приборы? Рюкзак у тебя набит…
Бадо сразу же понял, о чем речь.
— Взял, но мы ведь садились независимо друг от друга, и каждый рассчитывал на себя… И у тебя мешок не меньше моего…
Они глядели друг на друга, все еще не решаясь. Наконец Бадо придвинул к себе рюкзак и начал не спеша расстегивать его. Мешок был снабжен таким множеством замков, кнопок и молний, что Бадо в любой момент мог отступить. Однако, как и следовало ожидать, осторожность оказалась излишней. Сток не выдержал и расхохотался.