— Да, одни мухи, — подтвердил Сток. — Согласно Ильдентену, топология биосферы планет этого типа не способствует развитию высших форм жизни.
— Ильдентен может и ошибаться…
Бадо понятия не имел, кто такой этот Ильдентен, и несмотря на отчаянные усилия никак не мог припомнить ни малейшего упоминания о нем в той кучке учебников и справочников из мнемотеки, которые вынужден был просмотреть, чтобы кое-как сдать зачеты. На всякий случай он решил в присутствии Стока не углубляться в тонкости инопланетной систематики видов и ограничиться скептическими замечаниями. Однако на этот раз юному коллеге надо было дать урок.
— На сегодняшний день существует несколько теорий, описывающих биогенез низшего ряда на планетах одиночных звезд. Эти теории все подробно объясняют, однако исключают друг друга. Так что Ильдентен может утверждать свое, а Карден — свое. Ортодромия эволюционных моментов с прагматической оценкой уровня вероятности неизбежно указывает на гетероморфическую природу самоорганизации неживой материи. Поэтому мы может надеяться…
Тут Бадо втиснул в свою лекдию случайно вызубренную цитату из «Естествознания» Кардена, которую, надо сказать, и сам не вполне понимал, и с облегчением убедился, что это произвело впечатление. Подтвердилась старая истина: всегда предпочтительнее держаться подальше от того, что кажется тебе чересчур умным. Сток предпочел сменить тему.
— К чертям все эти премудрости, — сказал он. — Мы можем себя поздравить, что получили наконец самостоятельную работу и яйцеголовые со своими слишком любопытными носами не висят у нас над душой. После нескольких лет непрерывных «не знаешь», «не умеешь», «должен подтянуться» нам представился наконец случай пошевелить не только этим, — Сток хлопнул себя ладонью по лбу, — но и этим, — тут он согнул руку так, что бицепс растянул рукав скафандра. Его искренность понравилась Бадо.
— Точно, — подтвердил он. — У меня уже от самой простейшей формулы начинается несварение желудка. Самое время сменить климат…
— И меню, — добавил Сток.
Они уже изрядно углубились в лес, но тот вовсе не спешил хоть чем-нибудь скрасить одноообразие их прогулки. Молодые люди шли рядом, болтая и смеясь каждой удачной шутке. Не часто бывает, что двое вот так сразу пришлись друг другу по вкусу. Тем более что случай свел их не при самых обычных обстоятельствах. Бадо уже благодарил судьбу, так кстати пославшую ему товарища. Он должен был признаться, что разведка в одиночку наскучила бы ему очень скоро.
— Знаешь что? С меня хватит, — заявил Сток. — Тут нечего искать. Лучше сделать несколько коротких перелетов, оглядеться сверху, а если не обнаружится ничего интересного, подготовить рапорт — и адью…
— Посмотрим, — сказал Бадо. — Но на данном этапе отдых был бы весьма кстати.
С этими словами он снял со спины рюкзак и швырнул пистолет под ближайшее дерево.
Они растянулись на жестком мху. Бадо демонстративно вытащил из кармана коробочку с питательными таблетками и с геройским видом проглотил одну. Вкус у нее был такой, что он не мог не скривиться. Утешила его лишь такая же гримаса на лице Стока, который с неменьшим мужеством сунул себе в рот три таблетки сразу.
Какое-то время они сидели, не глядя друг на друга, пока наконец приунывший Сток с невинным видом не спросил:
— Наверное, следует выполнить кое-какие из предусмотренных наблюдений? Ну… измерить давление, определить напряженность магнитного поля, оценить излучение и вообще… Ты ведь взял приборы? Рюкзак у тебя набит…
Бадо сразу же понял, о чем речь.
— Взял, но мы ведь садились независимо друг от друга, и каждый рассчитывал на себя… И у тебя мешок не меньше моего…
Они глядели друг на друга, все еще не решаясь. Наконец Бадо придвинул к себе рюкзак и начал не спеша расстегивать его. Мешок был снабжен таким множеством замков, кнопок и молний, что Бадо в любой момент мог отступить. Однако, как и следовало ожидать, осторожность оказалась излишней. Сток не выдержал и расхохотался.
— Я был уверен, что мы с тобой — два сапога пара!
— Если еще вдобавок окажется, что у нас и вкусы одинаковые…
— То перед такой парой весь мир открыт!
И уже без всяких опасений они стали вытаскивать из рюкзаков мясные консервы и пластиковые мешочки с тайком взятыми на борт лакомствами. Сток не без гордости извлек огромный термос и разлил по стаканчикам некую жидкость, которую он упорно именовал чаем, хотя Бадо мог поялясться, что запах ее странным образом ассоциируется с Ямайкой.
Они уминали пищу, никак не предусмотренную меню для практикантов Школы разведки, и хоть это не пристало будущим космическим волкам, не испытывали при том особых угрызений совести.
Когда от импровизированного лукуллова пира остались жалкие крохи, они почувствовали усталость. То ли пройденный путь, то ли избыток поглощенных калорий сморил молодых пилотов, и, растянувшись в сени похожего на африканский баобаб дерева, они сладко задремали.
Яркое солнце медленно плыло над лесом. Его лучи насквозь пронизывали кроны деревьев, не оставляя затемненных мест. Стволы в этом необычном лесу оказались зелеными лишь на опушке, а по мере удаления от нее становились все более желтыми, приобретая оранжевый и даже охристый оттенок, кроны же как бы для контраста становились все более голубыми. Когда солнце оказалось в зените, первым проснулся Бадо. По привычке он настороженно огляделся, но вокруг царил ничем не нарушаемый покой.
Чтобы размяться, он подпрыгнул, сделал несколько приседаний и энергичных взмахов руками. Потом подобрал разбросанные по мху бумажки, пакеты и пустые тубы, приподнял пласт дерна и зарыл все в рыхлый песок. Управившись с этим занятием, он посмотрел на приятеля. Сток лежал вытянувшись, с блаженным выражением на лице.
Бадо решил подсчитать, какова вероятность встретить человека со столь схожей психикой, что телепатический контакт с ним не составил никакого труда. На Земле он знал лишь нескольких людей, общаясь с которыми можно было не молоть языком. Вероятность встречи с таким человеком в космосе была слишком неправдоподобной, так что в численном выражении она составила ничтожную величину. Он хотел уже толчком в бок разбудить Стока, но тут случайно задержал взгляд на его оружии.
У бластера был узкий, поблескивающий металлом приклад, а ствол заканчивался грушевидным расширением, из которого торчал тонкий рубиновый шип. Ничего подобного Бадо никогда не видел.
Особенно не задумываясь, он поднял оружие. Спускового крючка на нем не оказалось. Но сбоку он заметил небольшое отверстие. Сунув в него палец, Бадо нажал на оказавшийся внутри выступ.
С конца рубиновой иглы сорвалась матовая бесцветная капля, которая поплыла в сторону ближайшего дерева. Но еще прежде, чем она его коснулась, дерево исчезло. Казалось, это произошло одновременно о нажатием и только потом раздался короткий треск, будто лопнула стеклянная посудина. Бадо не сразу заметил, что исчезло не одно дерево.
«Я не отрегулировал разряд», — подумал он и еще раз взглянул на Стока. Удивлению его не было границ, когда он присмотрелся к нашивкам на скафандре приятеля. Ничего похожего на знаки Галактического флота. Бадо бросился к лежащему:
— Сток! Проснись!
Сток открыл глаза и сонно улыбнулся.
— Аттаи-даса-утуна, — пробормотал он.
— Что-о-о? — закричал Бадо.
— Туна-са-до-родон, — ответил Сток и сердито наморщил лоб.
Бадо схватился за голову, сообразив, что невольно прибегнул к обычной речи.
— Откуда ты? — на этот раз он задал вопрос телепатически и таким же образом получил ответ.
— Ты что, Бадо, чокнулся? Как это откуда?
Бадо бросился за своим бластером и протянул оба пистолета приятелю. Сток смотрел круглыми от удивления глазами.
— Откуда это у тебя? Какой-то новый тип?
— Который? — спросил Бадо.
— Ну, конечно, вот этот, — Сток указал на бластер, принадлежащий Бадо.
— Фью-ю, — протяжно свистнул Бадо. — А что скажешь об этом?
Он положил оба пистолета и коснулся нашивок на скафандре. Только теперь Бадо заметил, что и сапоги у Стока совсем другие: они переходят в скафандр плавно, без соединения, в то время как его собственные сапоги имеют на высоких голенищах ряд вакуумных присосок.