— Потому что! — отрезала Микки. — Потому что люблю. Не понимаешь, что ли? И никому не отдам, особенно этой… ну ты понял.
Я не нашелся, что ответить и только тяжело вздохнул. Тяжело, потому что любовь Микки могла очень быстро закончиться заточкой в моем сердце. Прощай на всю жизнь Зарипова, прощай остальные обладательницы прелестей. Хотя чего зря расстраиваться⁈Моя жизнь, в свете текущих обстоятельств, могла оказаться очень короткой.
— Внимание… — буркнул наушник рации голосом Калуги. — Группа один. Удаление сто метров, БТР впереди, за ней машина с пехотой в кузове, двигаются по направлению к вам.
— Да пошел ты… — буркнул я, приподнялся и махнул рукой, подавая остальным знак готовности. После чего быстро привел свой «Аглень» в боеготовность и машинально оглянулся назад, проверяя направление выхлопа реактивной струи.
Со стороны поселка коротко простучала пулеметная очередь, но её почти сразу заглушил надсадный рык движков. Настолько громкий, словно к нам приближалась целая колонна техники. В условиях тотального дефицита топлива народ извращался как мог с горючкой. И качество продукта явно не способствовало нормальной работе мотора.
Через несколько минут на дороге показался угловатый бронетранспортер, плюющийся сизо-черным дымом, словно внутри у него был не двигатель внутреннего сгорания, а допотопная паровая машина, причем на дровах. В отрытом люке башни красовался какой-то тип в шлемофоне. За ним шел, грохоча на колдобинах всеми своими составными частями, какой-то самодельный «драндулет» с тентованным кузовом.
Я коротко ругнулся, встал на колено, поймал силуэт машины в целик и нажал спусковую клавишу.
Громко ухнуло, несколько мгновений ничего не происходило, а потом БТР по инерции скатившись в кювет, густо задымил из всех щелей. Тип в шлемофоне так и остался торчать в люке, свесившись на бок.
Я бросил пустую трубу, схватил пулемет и высадил полкоробки в самодельную машину.
Собственно, на этом все закончилось. Пару человек успевших выскочить из кузова прикончили экономными одиночными выстрелами дядька Макар и дядька Андрей.
Весело полыхал броневик, «драндулет» застыл, сильно накренившись на правый бок, а возле него валялось несколько трупов.
— Быстро досмотр! — заорал я. — Все тяжелое вооружение и гранаты прибрать, остальное бросить!
Сунулся сам к разбитой колонне, но тут опять ожил чертов Калуга.
— Белый, быстро на точку четыре! — скомандовал он в рацию. — Живо, прорыв по правому флангу.
— Ишак карабахский! — Витек скорчил презрительную рожу. — Ну, не оставляет в покое, лишенец.
— Так там же стволов и патронов пропасть! — растерянно пробормотал дядька Андрей. — Неужто бросать?
— Угу… — подтвердил его сосед.
— Отставить! — мрачно отрезал я. — Назад, уходим!
Меня так и подмывало поживиться трофеями, но упущенное время могло подвести всех. Сам же принял план гребанного полкана.
— Надоть это, срезать по лесу! — предложил Макар. — По дороге-то дольше выйдет.
— Ну показывай.
— Да тут просто-то.
Просто не вышло. Через полторы сотни метров мы почти лоб в лоб столкнулись с небольшой группой противника. На мгновение все застыли, потом загрохотали очереди. Я полоснул из пулемета веером и отпустил спусковой крючок, только когда «печенег» дожевал остаток ленты.
Не веря, что остался живой, бросил на ремне пулемет, перекинул вперед «Зиг». Но убивать уже было некого.
— Бля… — ошарашено выдохнул Витек, ощупывая себя руками. — Опять целый… — а потом показал мне продырявленный корпус мины, висевшей на ремнях у него на груди, и радостно потянул. — Ебать, а ведь могло и пиздануть…
— Бам! — звонко тявкнул пистолет Микки. Следом девочка дострелила второго недобитого, а потом бросилась к дядьке Андрею.
Бородач лежал на спине. Разодранный пулями ватник на груди весь пропитался кровью, а на губах вздувались кровавые пузыри, в такт редкому и хриплому дыханию. Еще жив, но доходит. Неподалеку от него лежал его напарник, но там одного взгляда хватало понять — срубило наповал. Ну да, они первыми шли, вот и приняли на себя все пули…
Микки посмотрела на меня.
Я качнул головой и показал направление.
— Бегом!
Местных было немного жалко, но только немного и глубоко внутри. С таким раскладами все там будем, только чуть позже.
К тому времени, как мы добрались до позиции, я думал, что сердце вылетит через глотку, но все-таки мы успели.
В овраге подле дороги сидела пятерка «ополченцев». Я приметил несколько старых калашей, охотничью «сайгу» и потертый СКС у полного, мордатого паренька. Руководил ими древний дедок, с выцветшей, аскетической физиономией и густой белоснежной бородищей, чем-то смахивающий на святого с иконы. Этот сноровисто держал ухоженную «мосинку» с оптическим прицелом ПУ.