Не исключено, что Ри Никль уже в тот теплый ветреный день понял, как влияет предшествующий оборот колеса жизни на следующий виток. Может статься, старик решил, что вмешательство нарушит равномерное распределение справедливости и счел нужным ответить лишь на те вопросы, которые я сумею озвучить. Может быть, впрочем, отшельник сказал всё, что знал.
Встреча на горном плато не была случайной, как и многие до неё. Колесо крутилось, пружины распрямлялись. Предначертанный путь открывался впереди, прямой и безальтернативный, как подъемный мост. А мне все виделись петляющие лесные тропки с бессчетным количеством поворотов.
― Вы хотите сказать, что там никто и никогда не бывал? А с другой стороны нельзя зайти? ― поразилась я.
― Легендарное Кори окружено горами со всех сторон, дочка, ― сказал Ри Никль. ― Защищено цельными, без единой зацепки, отвесными склонами из монолитной гладкой породы. Заслонено сотнями мрачных легенд. Чтобы попасть в закрытую долину, нужны непревзойденные скалолазы, лишенные суеверий. Люди, которые могут работать без ресурса, то есть без страховки ― а это самые сложные горы в мире. Даже с помощью ментальной силы ресурса и то считанные единицы взялись бы за такой подъем. Еще, пожалуй, тут бы мог справиться летательный аппарат, который работает без ресурса.
― А это возможно? ― удивилась я.
― Конечно, возможно, ― сказал он, ― птицы же летают.
― Но почему тогда его еще не изобрели? Это было бы шикарным открытием.
― Может быть, и изобрели, но не построили, ― пожал плечами отшельник. ― Девочка, пойми, чистое изобретение дает больше ресурса, чем подбор материалов, подгонка деталей и построение рабочей модели. Если вдуматься, у нас странный мир, в котором фундаментальные науки преобладают над прикладными. Мы знаем состав почвы планет, которые вращаются вокруг далеких звезд, способны поменять направление рек, нас привлекают преобразования над полями циклических мультипликативных чисел, но абсолютно не интересует обеспечение простейшего рациона для всех жителей королевства. Это тоже можно сделать с помощью науки, ты знаешь.
Какое-то время мы сидели молча. Промелькнула странная мысль, что никто в обозримой памяти не называл меня дочкой. Солнце грело непривычно тепло после долгих пасмурных дней. Отражалось от заснеженных вершин ближайших гор так ярко, что больно было смотреть.
― А если туда телепортироваться? ― спросила я.
― Подумай, малышка, ― покачал головой старик. ― Невероятно сложно телепортироваться туда, где ты не был. Особенно в неизведанное место, когда даже приблизительно не можешь представить, что скрывается за пятном на карте. Но основная проблема не в пути туда. Никто точно не уверен, работает ли ресурс в легендарном заповеднике. Так что это отчаянный шаг, для тех, кто готов не вернуться назад. Возможно, легендарные маги отправились туда в конце своего пути, но не осталось даже историй.
Видимо, на моем лице очень отчетливо проступило разочарование.
― Не грусти, девочка, ― сказал Ри Никль, улыбнулся в бороду. ― От недоступности ответа твое имя становится еще красивее. Пойдем, я покажу вид, от которого у тебя захватит дух, ― предложил Ри Никль, ― Ким обожает это место, поймешь почему.
Отшельник уверенно подошёл к выступающему краю плато, чуть правее подъема, который мы с Кимом одолели часов ранее. Под небольшим, открытым буйным ветрам балконом, гора круто уходила вниз. Разделяла реальность, предъявляла для изучения смертельную грань. Еще два шага ― и мы стоим у невероятной высоты обрыва. Можно увидеть извилистую тропку, по которой мы поднимались, знакомые фургоны ― маленькие яркие точки, лес, расчерченный сеткой дорог и бурную горную реку внизу, похожую на серебристую змею. Больше всего раскинувшийся лес похож на роскошную карту, что висят в кабинетах у королей, когда маршалы обсуждают планы завоеваний ― яркую, детальную, но все же двумерную копию настоящего мира. В ушах свистит ветер, такой свежий и свободный, какой невозможно встретить в низине.
― Ким говорил, ― осторожно сказала я, ― что вы были в Институте.
― Был, ― согласился отшельник, прикрывая ладонью глаза от слепящего солнца и мечущегося ветра, ― Но не обольщай себя надеждами. Оттуда не так просто уйти.
― Вы же ушли? ― сказала я.
― Ушел. Так получилось, что про меня все забыли.
Ри Никль замолчал и отвернулся, явно не желая давать лишних пояснений.
― Хорошо, ― громко сказала я, перекрикивая ветер. ― А как туда попасть? С остальным разберусь по ситуации.
― Попасть ― проще, ― снова согласился отшельник.
― Люди говорят, что пройти не просто. Что нужно вызвать молнию, настоящую, на себя, и выжить. А еще говорят, что есть только одна попытка.
― Про одну попытку ― правда. Про молнию ― зависит от твоего воображения.
― В смысле? ― уточнила я. ― Я сама придумываю себе испытание?
― Почти, ― кивнул он. ― Твое подсознание придумывает.
― Страхи?
― Зачем же страхи? ― удивился он, ― Испытание. Препятствия. Что отличает настоящего ученого от обычного человека?
― Ум?
― Что такое ум, девочка, подумай? ― возразил отшельник. ― Слишком общий ответ. Фантазия и дерзость. Возможно, придется преодолевать страхи тоже, но не исключено, что все будет очень мирно. Один человек решал кроссворд на испытании.
― Серьезно? ― подняла я брови.
― Говорят, ― пожал плечами Ри Никль.
― И он прошел?
― Нет.
― Он не смог решить кроссворд, составленный в его подсознании?
― Не в этом дело, ― сказал Ри. ― Значение имеет не результат, не цель ― цель у всех одна: попасть в Институт. Дочка, пойми, значение имеет лишь путь, то, что ты способна и готова сделать.
В этом была логика, но мне абсолютно не нравилась мысль преодоления препятствий, которые может учинить мое подсознание. Я вспомнила тварей и поежилась ― почему их было трое? Я совсем ничего про себя не знаю. На что я способна, где мой предел, насколько эластичны границы морали? Я заглянула вниз, ветер свистел в ушах и мягко подталкивал к обрыву. К соседней вершине подошло облако, оно было на уровне глаз, такое же обыденное, как ежедневный утренний туман. Мне подумалось, что кусты внизу похожи на цветную капусту, и эта бытовая аналогия сделала весь пейзаж будто бы доступным для понимания, мне захотелось почувствовать его высоту, почувствовать всю силу ветра. Я слегка наклонилась вперед, рискуя потерять баланс.
― Хочешь ― прыгай, ― предложил Ри Никль.
― Но как? ― спросила я. ― Здесь же не работает ресурс, это самоубийство.
― Здесь ― не работает, ― подтвердил он. ― Мы на высоте около восьмисот метров над уровнем моря.
― Ого, ― восхитилась я.
― Да... Смотри, ― он указал на тропку по которой мы поднимались, ― видишь, где изменилась растительность?
Это трудно было не заметить, даже отсюда разделительная линия вьюнков между миром, где действует ресурс и царством отшельника выглядела неестественно четкой, как будто бы высаженной садовником, питающим нездоровую страсть к геометрии.
― Она проходит на уровне примерно четырехсот метров, половина высоты.