Эмми смотрела большими счастливыми глазами. Удивительный человек ― ей главное, почувствовать себя нужной. Сегодня полночи не спала из-за меня, и даже не требует объяснений.
― Спасибо, Эмми, ― наконец я заставила себя сказать, преодолев раздражение. Вежливость звучит приторно, но подруга принимает все за чистую монету, улыбается до ушей. ― Я влипла в небольшую историю, пришлось перерасходовать ресурс, чтобы всё исправить. Не рассчитала силы. Ты просто чудо, правда.
― Не стоит благодарности. Ты бы сделала то же самое.
"Да конечно, ― подумала я. ― Добрые поступки ― это мой конек, прямо-таки. Хотя куда бы делась? Но я бы обязательно потребовала всю историю целиком. Не из любопытства ― для восстановления сил".
― Ты же просидела со мной всю ночь, а еще кучу денег потратила на суп... Как я смогу тебя отблагодарить?
Я не ожидала ответа, но подруга сказала:
― Очень просто, на самом деле. Давай, я тебе больше не должна?
― Что? А ты была мне должна?
― Да, за объяснение в первый день? ― возмутилась Эмми.
В голове еще было мутно, и я не сразу сообразила, о чем речь. Потом вспомнила ― Эмми забыла некоторые бытовые способы применения ресурса для нагревания воды и приготовления пищи. Оказывается, так бывает довольно часто, но в приемном покое ничего не разъясняют. Мне повезло ― нужные навыки сохранились, и я быстро продемонстрировала соседке необходимые трюки, не забыв стандартную присказку ― "Знание имеет свою цену". Подруге ответить было нечем, и мы сошлись на том, что она расскажет мне что-нибудь взамен позже.
― Точно, ― покраснела я. ― Но это же ерунда, ты рассказываешь такое новеньким бесплатно. А на меня потратила деньги. Сварила бульон! ― для меня в этом было что-то нереально уютное и заботливое. Доброта, как она есть. То, что мне просто не пришло бы в голову.
― Бульон ― ерунда, а я не люблю быть должна, ― упрямо возразила подруга.
― Хорошо, ― согласилась я, невольно подумав, как долго же она помнила и пыталась найти равноценную информацию, чтобы отплатить. Повезло ― не придется отдавать деньгами, не люблю тратиться на еду. Лекция про ресурс возместилась с процентами. Может и мальчишка окупится когда-нибудь...
Глава 7
После роскошного рассказа странника прошло уже больше недели, а я все еще сожалела о бездарно потраченном ментальном бриллианте. Несколько раз пыталась симулировать вычисления на абстрактной машине, но момент озарения был упущен ― ресурс не прибавлялся. Поэтому я снова отправилась в скудную городскую библиотеку, чтобы хоть немного пополнить запас силы.
На улице власть уже захватила зима. Грязноватый мокрый снег замаскировал неровные газоны, очертил узоры на черепичных крышах и медленно таял в черных лужах на дороге. Воздух был холодный и чистый.
Стемнело три часа назад ― я засиделась сегодня в библиотеке допоздна, должна признать, что и боевики бывают жутко увлекательными. Иногда я завидую мужчинам, их естественной, органичной агрессивности.
Домой бежала с легким ускорением, погрузившись в размышления, и не сразу заметила, как дорогу перегородили двое.
Один, высокий мужчина в безразмерных лохмотьях, шагнул вперед, сократив расстояние между нами до полуметра. Второй, судя по очертаниям ― подросток, довольно щуплый, остался позади.
Ночь выдалась темная, почти безлунная, и я отчетливо видела только глаза на темном, то ли смуглом, то ли грязном лице. Стало неуютно, я внутренне сжалась, но не отступила. Затем вспомнила жест, который показал на рынке мальчишка, сложила пальцы соответствующим образом и подняла руку.
Мужчина резко и сильно схватил меня за запястье, поднял кисть до уровня глаз и слегка повернул, словно разглядывая.
― Ты кто такая? ― спросил мужчина. ― Откуда знаешь наши знаки?
Мне стоило титанических усилий не вырвать руку, но страшно уже не было. Я злилась, но почему-то знала, что сила на моей стороне. Только вот мрачный мужчина об этом и представления не имел. Начинать драку самой не хотелось, и я решила поговорить.
― Стертая, ― выплюнула ответ я. ― Не враг. Мы на одной стороне.
― Ерунда. Воровок не стирают. Им рубят руки или вешают, зависит от дерзости и настроения судей.
― Я не вру, ― нужно держаться нагло и убедительно. Глаза в глаза, между подбородком и грудью можно поставить ладонь, кулаки сжаты.
― Никто из группы тебя не узнал, только мальчишка утверждает, что ты спасла ему руку. Но ведь сначала ты его подставила, верно?
― Нет, конечно, ― возмутилась я. ― Зачем мне это? Мальчишку заметили, потому что он был неосторожен, я просто оказалась рядом.
― Затем, чтобы завоевать доверие. И естественно влиться в группу. Ты же этого хочешь, верно?
Вообще, я на месте вора рассуждала бы так же. В озвученной теории была логика ― воров действительно не стирают, для обитателя реабилитационного центра это очевидно. Мои подруги ― наивные и циничные, добрые и среднестатистические ― все одинаково нелегко приспосабливались к бытовым сложностям, имели ярко выраженные аристократические привычки. Институт же действительно принимал самые разнообразные меры для обеспечения порядка в Нелоудже и руководство вполне могло отправить шпиона в крупную воровскую группировку для полного уничтожения изнутри.
И все же, логическая цепочка имела один, но весьма существенный изъян ― я не являлась шпионом. Впрочем, все это было не так важно, как время. Я думала долго, слишком долго для невинного человека в глазах разбойника.
В следующее мгновение снег обжигающе ударил в лицо и руки, набился в рот, почему-то соленый. Я сплюнула чем-то темным, подняла голову, оперлась на горящие кулаки. Мужчина смотрел с расстояния примерно в метр, небрежно отряхивая правую руку, и ждал, когда я поднимусь.
Он начал первый, и я была даже рада возможности сбросить подспудное напряжение, накопленное от нахождения в странной обстановке реабилитационного центра. Избавиться на время от стереотипной и подсознательно чуждой морали. Наконец-то ударить с размаха, с оттяжкой, на выдохе.
Движение руки началось почти расслабленно, и только в последний момент я добавила акцент, сильный импульс, зародившийся в ступнях и прокатившийся по телу, как при взмахе кнута. Все мышцы и сухожилия сконцентрировались в этом единственном молниеносном броске, усиленном ресурсом на несколько десятков килограммов. Удар пришелся точно в грудь, в середину, в центр воображаемой линии, и мужчина издал сдавленный полустон-полувздох и рухнул на снег.
Импульс, форсированный ресурсом ― страшная мощь. Мало кто умеет объединять ментальную силу и волнообразную передачу усилия по всем группам мышц. Подобный удар даже выглядит внушительно, разбойнику потребуется не меньше часа, чтобы прийти в сознание, и я не удивилась, когда стоящий позади подросток развернулся и начал улепетывать со всех ног.
Догонять его я не стала. Разочарование смешалось с морозным воздухом запахом неразорвавшейся хлопушки. Никакого сопротивления, упал с одного удара, а еще взрослый мужик. Нужно было использовать меньше ресурса. Начали зудеть содранные костяшки пальцев, и саднила губа. В общежитие я брела медленно, обдумывая происшествие, чтобы накопить достаточно сил для маскировки ссадин. Рассказывать о драке Эмми не хотелось. Никогда не смогу признаться подруге, что сама провоцировала разбойника, потому что хотела драться. И только укоризненный взгляд светлых глаз на веснушчатой физиономии перед внутренним взором помешал мне ударить первой.
Глава 8
Драка оказалась последним приключением на долгие месяцы. Зимой обитателям реабилитационного центра настоятельно не рекомендовали выходить в город без теплой одежды, а ей мы с Эмми запастись не успели. Босоножки и сарафаны на снегу ― привилегия аристократии и знати. Вот и пришлось нам ограничиться редкими вылазками в город, чтобы не дразнить горожан без необходимости. В трактиры ходили по очереди, заимствуя зимнюю униформу у старожилов. Но и там редко удавалось услышать любопытные истории ― странников стало меньше, да и чутье на хорошие рассказы ослабло. После невольного заточения мы кидались на первого попавшегося словоохотливого путника и с восторгом слушали о чем угодно, лишь бы это происходило за пределами реабилитационного центра.