Сен-Жермен вдруг ощутил в области сердца сосущую боль.
— К тому же и университету, и тем, кто у меня учился, вздохнулось бы несравненно свободнее, если бы я на какое-то время исчез.
Куан Сан-Же поднял взгляд.
— Да, это правда. Но правда и то, что это соображение пришло мне в голову лишь в последнюю очередь.
— Благодарю вас за прямоту, — Сен-Жермен встал и прошел к выходу на террасу. — Что будет, если монголы действительно вознамерятся овладеть западной частью страны и обрушатся на нее всей своей мощью? Долго ли в этом случае продержится застава военачальницы Тьен? — Он задавал вопросы, не ожидая ответов, и все же его больно ранило молчание собеседника. — Принесет ли тогда ей мое присутствие пользу?
— Но, может статься, ничего подобного и не случится, — пробормотал ученый после неловкой паузы. — Захватив Пекин, Тэмучжин нарек себя Чингисханом. Возможно, ему ничего большего и не нужно.
— Вы сами верите в это не больше меня, — мягко заметил Сен-Жермен. Привалившись плечом к косяку, он пристально оглядывал сад, стараясь до мельчайших деталей вобрать его вид в свою память.
Куан Сан-Же хмурился. Хозяину неприлично поворачиваться к гостю спиной, но он почему-то не мог сердиться на этого инородца.
— Я полагаю, что от западных наших границ вам будет проще добраться до земли ваших предков.
Вульгарное заявление, но оно было сделано. Куан Сан-Же, исчерпав все доводы, ждал ответа.
— Когда я покидал Европу, — сказал Сен-Жермен, не отводя взгляда от деревьев в саду, — четверых мне близких людей предали мучительной смерти. Их сожгли заживо в деревянном бараке. Существует очень немного мест, где я и подобные мне…
Голос его пресекся.
Воцарилось молчание. Потом Сен-Жермен потер лоб и устало сказал:
— Монголы, монахи — не все ли равно? Передайте своей воительнице, что я хочу с ней повидаться.
— О!
Ученый не мог сдержать изумление. Он был убежден, что Сен-Жермен будет отстаивать свое право оставаться в Ло-Янге, и уже внутренне примирился с таким исходом беседы.
— Вы вновь удивили меня.
Сад был пронизан ярким утренним солнцем. Чуань-Тинг, наверное, еще спит. Сен-Жермен досадливо дернул бровью. Да, он все же привязан к этой маленькой китаянке. К ней, к этому дому, к саду — ко всему своему крошечному мирку. А есть ведь еще и друзья, и ученики… Глупо! Глупо и тщетно о чем-либо сожалеть в столь жестоком, бездушном и переменчивом мире…
— Когда вы намерены встретиться с ней?
Вопрос прогнал бесполезные мысли.
— Сегодня. И как можно скорее.
Охранная грамота военного министерства Кай-Фенга.
Праздник падения Девяти Владык, год Крысы.
Удостоверяем, что предъявитель сего документа — чужеземный ученый, известный под именем Ши Же-Мэн, проживал какое-то время в Ло-Янге, а теперь направляется в сопровождении одного доверенного слуги и шестерых нанятых конников к заставе Мао-Та, вверенной заботам военачальницы Тьен Чи-Ю. При нем три крытые повозки с вещами, досмотренными таможней Ло-Янга.
Указанному инородцу следует оказывать разумное содействие в его работах по укреплению обороноспособности Мао-Та, учитывая, что он готов оплачивать как свое содержание, так и содержание сопровождающих его лиц из собственного кармана.
Грамота выдана по распоряжению военного министерства секретарем совета, ведающего окружными народными ополчениями, Сья Тье-Пао.
ГЛАВА 3
К полудню зарядил сильный косой дождь, дорога на глазах конников стала превращаться в сплошную полосу грязи.
Сен-Жермен повернул к повозкам, плотнее запахивая свой шерстяной плащ и понимая при том, что ему все равно суждено промокнуть до нитки. Обидно, ведь до Туан-Линя оставалось каких-то пять ли. Прищурившись, можно было различить стены этого городка и очертания буддийского храма.
Один из конников выругался: ведомый им мул поскользнулся и сполз в канаву. Другие сочувственно наблюдали за попытками вывести животное на дорогу.
— Господин, — выкрикнул Руджиеро, подгоняя свою кобылу к хозяйскому жеребцу.
— Что там?
Свист ветра и грохот дождя заглушали слова. Сен-Жермену пришлось придержать своего серого, чтобы иметь возможность хоть что-нибудь слышать.
— Третья повозка! Задние колеса проскальзывают! Боюсь, у нее что-то с осью! — Слуга казался растерянным.