— Дождь и грязь отнюдь не подспорье в дальних поездках.
Руджиеро помотал головой, показывая, что ничего не понял.
Сен-Жермен приложил руку ко рту и крикнул:
— Следи за колесами! Чуть что, дай мне знать!
Руджиеро кивнул и вернулся к ненадежной повозке.
Прошло более часа, прежде чем маленький конный поезд добрался до городка. Стражников у ворот почему-то не оказалось, массивные деревянные створки были наглухо заперты изнутри.
Сен-Жермен раздраженно вздохнул и спешился. Где-то должен быть гонг, вызывающий караульных. Он пошел вдоль стены, ведя коня в поводу. Земля под ногами скользила, кожаные византийские штаны его и сапоги мгновенно покрылись желтыми брызгами. Стена сделала поворот, за ним обнаружился храм. Сен-Жермен ускорил шаги.
В ответ на продолжительный стук двери святилища чуть приоткрылись, в щели показался древний старик.
— Где гонг? — закричал Сен-Жермен в надежде, что старец не глух.
— Гонг? — Старческий голос срывался, словно почтенный возраст возвратил его обладателю юношескую невинность.
— Нам надо в город! Мы странники, нуждающиеся в отдыхе и приюте!
— Ох, но ворота ведь заперты, — пробормотал служитель и потянул створки дверей на себя.
— Я знаю! — Сен-Жермен, вскинул руку, привлекая внимание старца. — Скажи, где гонг, и я больше не потревожу тебя.
Служитель склонил голову набок.
— Судье это не понравится. — Он вновь потянул на себя створки, потом приостановился. — Можешь привязать лошадь к ограде. Гонг с северной стороны, но в город есть ход через храм.
Сен-Жермен облегченно вздохнул.
— Я не один. Могут со мной пройти и другие?
— А сколько вас всех? — Взгляд старика стал колючим, жилистая рука напряглась.
— Семеро, помимо меня. Шестеро конников и мой слуга.
Старческая рука, лежащая на запоре, ослабла. Сен-Жермен воспринял это как разрешающий жест.
— Я только кликну их и вернусь, — устало сказал он. — Буду весьма признателен, если для моих спутников тут найдется немного вина.
— А для тебя самого? — поинтересовался старик. — Что нужно тебе?
— Ничего, — помотал головой Сен-Жермен, сознавая, что это неполная правда. Позже, когда все уладится, он отыщет квартал бедноты и найдет себе нищенку помоложе. — Благодарю за заботу.
Служитель пристально посмотрел на него, но ничего не сказал и только пожал плечами.
Привязав жеребца к ограде, Сен-Жермен пустился в обратный путь. Дождь все усиливался, плащ совершенно промок и отяжелел, его хотелось содрать.
— Господин? — выступил вперед Руджиеро. В разорванной соломенной шляпе он походил на огородное пугало. Комичное сходство усиливало мокрое широкополое одеяние, облепившее тощую фигуру слуги и трепыхавшееся на ветру.
— Нас примут в буддийском храме! — прокричал издали Сен-Жермен. — Ступайте за мной!
Руджиеро энергично закивал, показывая, что все понял, и повернулся, чтобы передать весть остальным.
— Если пойти прямо, — сказал старец, впуская путника в храм, — а потом взять левее, обнаружится баня. Уставшее тело неплохо прогреть.
Сен-Жермен удивленно потер лоб.
— Твоя доброта не знает границ, почтенный смотритель храма! — Молитвенно сложив руки и прижав их к груди, он шагнул в полумрак.
Через минуту-другую, покряхтывая от удовольствия и предельно расслабившись, он сидел в небольшом помещении, наполненном паром. Сидел до тех пор, пока громкий топот и сдержанные проклятия за стеной не сказали ему, что пора уходить. Наскоро ополоснувшись в бочке с горячей водой, Сен-Жермен прошел в раздевалку.
И оцепенел, ибо его вещей на месте не оказалось. Наверное, услужливый старец унес их, чтобы вычистить и просушить, однако такая заботливость была ему неприятна. Удрученный перспективой провести полдня в одежде с чужого плеча, Сен-Жермен принялся искать сапоги, уж их-то старик мог бы, кажется, и не трогать. Дверь за его спиной тихо скрипнула.
— Это и есть твой инородец? — спросил незнакомый надменный голос.
— Он самый, достойный.
Сен-Жермен обернулся и обнаружил перед собой раздраженного человека в богатом наряде и шелковой шапочке чиновника магистрата.
— Достойный, — произнес Сен-Жермен, церемонно кланяясь и сознавая, как нелепо все это выглядит со стороны. Представляться властям нагишом — в одном полотенце — ему еще вроде бы не доводилось, однако малейшее нарушение установленного порядка могло показаться чиновнику непростительной грубостью. Выпрямляясь, он связал концы полотенца потуже.