Кольчуга Чи-Ю звякнула: всадница обернулась.
– У нас недостаточно плотников и мало рабочих рук, чтобы осуществить такую работу. Нельзя ли придумать что-то попроще?
– Можно,- кивнул Сен-Жермен.- Достанет ли у вас сил вырыть вокруг укрепления ров. Это все-таки лучше, чем ничего.
– Ров? – удивилась Чи-Ю.
– Монголы – нация конников. Ров – преграда для лошадей, он сдержит атаку. По крайней мере, на какое-то время. Им придется задействовать лучников, но и у вас есть стрелки.
Серый жеребец, непривычный к передвижению по горным тропам, споткнулся. Сен-Жермен натянул повод. Копыта коня замелькали в воздухе, скребя мерзлую землю, однако он не упал и пошел вверх, припадая на правую переднюю ногу.
– Что с ним? – спросила Чи-Ю.
– Похоже, слетела подкова. – Сен-Жермен неохотно спешился, перекинув поводья через голову жеребца Тихим шепотом успокаивая любимца, он присел и через мгновение встал.
– Да, так и есть. На гарнизонной кузнице, с вашего позволения, я быстро это поправлю.
– Воля, конечно, ваша, но позвольте напомнить, что у нас хороший кузнец.
– Несомненно, но с подобными мелочами я привык управляться сам
Сен-Жермен взглянул на Чи-Ю, та пожала плечами.
– Ладно, поговорим о вашей идее. Вы думаете, в ней есть смысл? – Лицо всадницы не отличалось особенной красотой, однако в нем угадывались ум и решительность. Эти качества, свойственные лишь сильным натурам, придавали несомненную привлекательность чертам молодой китаянки.
– Посудите сами. Монголы, конечно, не франкские рыцари и не носят тяжелых доспехов, но лошади – всюду лошади, им не захочется прыгать через такое препятствие, особенно если мы выложим галькой нашу сторону рва. Атака должна захлебнуться.
Чи-Ю призадумалась, потом тряхнула головкой.
– В моем положении надо цепляться за все. Я сообщу местным жителям о нашей нужде. Морозы были умеренными, и почва еще не промерзла. Каждой семье раз в полмесяца придется на день-другой отряжать к нам по одному человеку, пока ров не будет прорыт.
– Они подчинятся? – спросил Сен-Жермен. Он знал, с каким небрежением земледельцы всех стран относятся к трудовым повинностям подобного рода, предпочитая бегство борьбе.
– Они подчинятся,- отрезала Тьен Чи-Ю.- Рядом с ними будут копать и солдаты. Они убедятся, что послаблений нет никому.- Китаянка прекрасно держалась в седле, движениями коленей управляя гнедым.- Я и сама возьмусь за лопату.
Сен-Жермен поднял брови:
– Вы?
– Я – командир,- отрывисто бросила женщина.- Любые мои приказы общего плана распространяются и на меня. Только таким образом, говаривал мой отец, можно завоевать доверие подчиненных.- Она похлопала себя по бедру. Меч лязгнул, Чи-Ю улыбнулась.- Это клинок моего отца, он свят для меня.
– Дочь, владеющая отцовским мечом,- не слишком ли это странно? У вас ведь, я слышал, есть братья?
Вопрос, которого Сен-Жермен при других обстоятельствах никогда бы не задал, слетел с его уст сам собой. Ему вдруг показалось, что китаянке хочется выговориться, и он не ошибся.
– Мой старший брат,- медленно произнесла Тьен Чи-Ю,- не имел склонности к военному делу и покинул заставу при первой возможности. Последний раз его видели где-то на юге в компании развеселых девиц. По отцовскому завещанию я даже не могу посылать ему деньги, у меня есть лишь право его достойно похоронить.- Взгляд китаянки сделался твердым, потом смягчился.- Второй мой брат родился калекой – с короткой ногой. Он добрый, порядочный человек и теперь проживает при нашем дядюшке, отставном дипломате, не принося тому особых хлопот. Да и условия жизни в Пей-Ми совсем не суровы.- Лицо Чи-Ю прояснилось.- Отец еще в детстве обнаружил во мне военную жилку и принялся меня обучать.
– А вы никогда не сталкивались… с противодействием окружающих?
Чи-Ю весело рассмеялась.
– Я никогда не сталкивалась с чем-либо другим. Первой противницей отцовского замысла была моя мать. Она говорила, что военная форма отпугнет от меня женихов, и, похоже, ее опасения оправдались. Дальше взбеленились дядья, предпринимая все мыслимые и немыслимые попытки навязать отцу в наследники кого-нибудь из своих сыновей. Отец стоял на своем, и я стала чем стала. И счастлива, хотя недостатка в противодействиях у меня по-прежнему нет.
Она оценивающе взглянула на собеседника, затем вскинула руку, приказывая караульным открыть створки ворот.
Проехав под узкой аркой, Чи-Ю склонилась к капитану охраны:
– Ю А! Мне нужно тобой переговорить. Речь пойдет о переменах в распорядке несения службы.
Она обернулась к своему спутнику:
– Ши Же-Мэн,- Сен-Жермен вздрогнул, ибо за все время его пребывания на заставе к нему впервые обратились по имени,- когда закончите с лошадью, пожалуйста, навестите меня. Нам следует кое-что уточнить.
– Буду счастлив,- механически откликнулся он и повел серого на конюшню, где его встретили недружелюбные взгляды.
– Мне нужно сменить подкову,- пояснил Сен-Жермен, но отклика от конюхов не дождался. Возможно, лишь потому, что освоение местного диалекта, отличного от других имперских наречий, давалось ему с трудом, умом он понимал, что в устной речи жителей западных рубежей Китая существует великое множество оригинальных тонических категорий, но различать их пока еще не умел. Жест тоже не возымел действия. Сен-Жермен указал на копыто лошади, однако конюхи отвернулись и занялись чисткой стойл.
Кузница обнаружилась в дальнем конце конюшни и оказалась на удивление хорошо оборудованной, а главное, не захламленной. Сен-Жермен огляделся, затем привязал серого к ближайшему столбу и углубился в работу.
Закончив, он отвел жеребца в стойло, насыпал ему овса и долил в чан воды. Потом отнес в шорную седло и уздечку, попутно отметив, что к его упряжи, нуждавшейся в мелкой починке, так и не прикасался никто. Сен-Жермен вздохнул и, покинув конюшню, направился к зданию комендатуры.
Ни караульные, застывшие у входной двери, ни пробегавшие мимо слуги демонстративно не обращали внимания на иноземца. За долгие годы странствий, казалось, к подобным вещам можно было бы и привыкнуть, и все-таки Сен-Жермен был удручен. Досадливо хмурясь, он стал подниматься по аккуратной чистенькой лестнице к личным покоям Чи-Ю.
Услышав звуки приближающихся шагов, китаянка облегченно вздохнула. Ю А, дышавший в затылок военачальницы, успел изрядно ей надоесть. Капитан, делая вид, что разглядывает чертеж укрепления, на деле все норовил притиснуться к ней. Чи-Ю терпела, не решаясь обидеть своего офицера, в чьей поддержке сейчас она очень остро нуждалась.
Стук в дверь прозвучал как гром, и Ю А отскочил к стене, разоблачив таким образом свои похотливые умыслы. Чи-Ю сердито глянула на него и невольно воскликнула:
– Кто там?
– Ши Же-Мэн,- донесся ответ, звучавший несколько озадаченно, ибо такими вопросами встречают нежданных гостей.
– Войдите,- смутившись, крикнула китаянка и побежала к двери.
Любезность, немыслимая в рядовой ситуации, и она не прошла незамеченной. В глазах Ю А загорелись искорки неприязни. Сен-Жермен поклонился Чи-Ю.
– Военачальница Тьен,- сказал он учтиво,- мне показалось, что вы пожелали о чем-то со мной посоветоваться. Будьте добры, поясните, ослышался я или нет.
Уголки блестящих коричневых глаз одобрительно дрогнули.
– Сегодня вами было предложено прорыть ров вокруг нашей заставы. Вы утверждаете, что подобная мера весьма эффективна против конной атаки. Поскольку в грядущем такие атаки более чем вероятны, я бы хотела рассмотреть все детально.
Ю А ухватился руками за пояс, выражая тем самым полное пренебрежение к сказанному.
– Ров – бесполезная трата времени. Я уже о том говорил. Нам нужно удвоить толщину крепостных стен и увеличить их высоту.
– О да,- кивнул Сен-Жермен.- Это самый разумный выход из положения. Однако не стоит пренебрегать и другими средствами обороны. Если враг лишен возможности стремительно подступиться вплотную, от него много легче отбиться, разве не так? – Он сделал пару, ожидая отклика, но капитан молчал.- Крепость, хорошо защищенная от конных наскоков, может обескуражить захватчиков и даже посеять панику в их рядах. Ров должен быть глубок – в полтора человеческих роста – и шире прыжка боевого коня. Внутреннюю его стену следует выстелить булыжником и щебенкой, чтобы она осыпалась под копытами лошадей. Хороши также заостренные колья, прочно вбитые в землю, где только возможно, и повернутые навстречу врагу. Все эти меры, конечно же, не заменят личной отваги защитников Мао-Та и боевого опыта их командиров, однако смогут служить им подспорьем в борьбе с коварным врагом. – Сен-Жермен смолк, надеясь, что ему удалось польстить самолюбию капитана