– А твой седьмой спутник? – Хао Сай-Чу наклонился вперед.- Что ты скажешь о нем?
– Руджиеро родом из испанского города Гадес Он служит мне уже долгие годы.- То, что судья вряд ли когда-нибудь что-либо слышал не только об упомянутом городе, но и о самой Испании в целом, не «мело значения. Главное – говорить уверенно и непринужденно.- Прикажите своим охранникам его опросить. Он скажет им то же самое.
– Несомненно,- последовал едкий ответ.- Не думай, что, проживая в провинции, я утратил способность разбирать, где правда, а где ложь. Я не из тех, кого можно дурачить.
– Я и не собираюсь лгать вам, достойный судья. Зачем мне это? Ведь мое дело законно.- Сен-Жер-мен понизил голос и отвел глаза в сторону, зная, что сказанное не придется по нраву раздувшемуся от важности Хао Сай-Чу.
– Могу сказать лишь одно, инородец.- Судья сузил глаза.- Ты человек очень сильный. Я думаю, ты гораздо сильнее, чем кажешься.
Сен-Жермен промолчал. Надутый болван не подозревает, насколько он прав. Можно, конечно, продемонстрировать ему свою силу, проломив, например, кулаком стену, однако такая безрассудная выходка ничему бы не помогла.
– Ты ничего не ответил,- возвысил голос судья.
– Я припомнил о молодости, когда и впрямь был силен.
– Молодость хороша лишь тогда, когда она вечна,- изрек важно чиновник.- Говорят, таоистские шарлатаны умеют ее продлевать.
– Такое слышал и я.
– Но секрета, конечно, не знаешь? – В глазках судьи блеснуло неподдельное любопытство.
– Таоисты не делают записей, достойный судья. И не поверяют своих тайн инородцам.- Сен-Жермен улыбнулся, надеясь, что чиновника удовлетворит этот ответ, и что он перестанет затрагивать скользкую тему.
Хао Сай-Чу задумчиво покивал, затем повернулся к двери, где топтался маленький человечек с пером за ухом и со свитком в руках.
– Ну, что такое? Писец помедлил.
– Составлена опись.
– Дай! – Сай-Чу, резко вытянув руку, схватил поданный ему документ.- А теперь оставь нас!
Писец поклонился и вышел.
– Три крытые повозки,- провозгласил чиновник минутой позже.
– Да,- безразлично кивнул Сен-Жермен, хотя его чувства болезненно обострились.
– Одна загружена бочками, наполненными землей, и емкостями с какими-то жидкостями,- прочел Хао.
– Это рабочие материалы, достойный судья. Они мне потребуются по прибытии на заставу.
Сен-Жермен умолк, прислушиваясь к дождю и к себе. Ливень усиливался, а его терпение истощалось.
– В другой повозке обнаружены вещи: одежда, белье, седла и прочее.- Тон чиновника сделался скучным, однако через мгновение лицо его просветлело.- О, это уже интересно! В той же повозке, оказывается, размещены две широкие доски с цветными изображениями из шлифованных камешков.
Досадно, но ничего уже не изменишь. Мозаики нужно было оставить в Ло-Янге.
– Я купил их на Западе… довольно давно,- сдержанно пояснил Сен-Жермен и умолк, ожидая ответного хода.
– Я видел такое лишь раз – и был поражен. Воистину счастливы обладатели подобных диковин.
Сен-Жермен прикрыл глаза и сказал то, что следовало сказать. Быстро, отчетливо, равнодушно.
– Поскольку достойный судья соизволил проявить интерес к этим жалким панно, возможно, он не откажется принять их в подарок. Удовлетворение, которое мне принесет его дружеский жест, будет воистину неоценимо.- Он любил эти мозаики, относящиеся к эпохе Юстиниана, и в течение долгих столетий возил их с собой.
– Ты очень щедр, Ши Же-Мэн. Твои подарки просто великолепны. Повешенные в моем доме, они будут наводить меня на размышления о высоком.- Сай-Чу даже не пытался скрыть свою радость.
– Молю небеса, чтобы их созерцание нескоро наскучило вам.- Пожелание было вполне искренним. Пусть уж лучше эти панно украшают гостиную вымогателя, чем валяются, разрушаясь от сырости, на каком-нибудь складе.
– Весьма благородно с твоей стороны.- Сай-Чу довольно огладил щеки и встал.- Ладно. Ты, полагаю, хотел бы одеться. Здесь становится холодно.
– Что будет с моими людьми?
– О да. Твои люди. К сожалению, я отпущу не всех. Ополчение вправе использовать в своих целях любого. А потому трое твоих конников останутся здесь. Нам нужны искусные воины, ведь монголы уже хозяйничают в соседних долинах.- Судья постучал ногтями по свитку.- Думаю, ты сумеешь без них обойтись.
– Военачальнице Тьен тоже нужны искусные воины,- возразил Сен-Жермен с нескрываемым раздражением.
– Несомненно. Но она защищает не город, а всего лишь заставу.- В голосе Хао Сай-Чу слышалось столько самодовольства, что Сен-Жермен помрачнел. И как умудряются этакие болваны попадать на ответственные посты?
– Приложу все усилия, чтобы пояснить ей ваши действия.
– Тут нечего пояснять,- беспечно бросил чиновник и взялся за ручку двери.- Я уже ел. Возможно, завтра…
– Благодарю, я сумею прокормиться и сам,- ответ прозвучал откровенно грубо, но, похоже, подобные мелочи судью уже не задевали.
– Превосходно! – Сай-Чу распахнул дверь и гневно воззрился на служителя храма, не успевшего от нее отпрянуть.
– Проронишь хоть слово о том, что здесь слышал, и будешь сослан в Ай-Минг.
Старик побледнел. Сен-Жермен сдвинул брови. Монастырь Ай-Минг был чем-то вроде тюрьмы для проштрафившихся монахов. Построенный в скалах, обращенных к безлюдной пустыне, он вполне отвечал своему названию. Ай-Минг – последний приют, безысходность.
– Я ничего не слышал,- выкрикнул старец, хотя руки его предательски затряслись.
– Допустим. Однако не забывай о моих словах и не давай мне повода переменить свое мнение.- Чиновник выглянул в коридор, затем повернулся.- Тебе больше ничего не нужно, ученый? Если ты и впрямь направляешься в Мао-Та, полагаю, мой долг оказать тебе посильную помощь.
Отпусти верховых, хотел сказать Сен-Жермен, но произнес другое:
– Кузница. У одной из моих повозок изношена ось.
Судья покачал головой.
– К сожалению, все наши кузнецы очень заняты. Досадно, конечно, однако…
– Я все сделаю сам. У меня есть железо и необходимые инструменты.- Сен-Жермен выпрямился и выразительно шевельнул плечами.- Мне нужны лишь меха, наковальня и горн.
– Вот и прекрасно,- буркнул Сай-Чу.- Тебя туда вскоре проводят. А одежду твою вот-вот должны принести. Не понимаю, почему они возятся с ней так долго.
– Трудно сказать,- откликнулся Сен-Жермен, не скрывая сарказма.- И все же я вам весьма благодарен за все, что вы делаете для меня.
– Естественно,- важно выговорил судья.- Инородец, так далеко забравшийся в пограничный район, не может не вызывать подозрений. Никто не осудил бы меня, поступи я с тобой… скажем… более строго.- Он умолк, и следующая минута была поединком двух пар глаз – раскосых, надменных и темных, холодных.
– Я полагаю, мы вполне поняли друг друга, достойный судья,- спокойно произнес Сен-Жермен.
– Да.- Хао провел ногтем по свитку. Он собирался сказать что-то еще, но Сен-Жермен заговорил снова:
– Я сознаю, что вы и ваши помощники обременены грузом забот. В спешке забываешь о многом. Однако если бы я обнаружил свою охранную грамоту там же, где и оставил, то расценил бы это как знак доброй воли.- Он не спускал глаз с Сай-Чу, пока тот не кивнул.- Весьма благородный жест, достойный судья. И очень мудрый.
Хао Сай-Чу не хотел признавать поражение.
– Знай все же, что я намерен выслать подробный отчет в совет окрркных ополчений. Если окажется, что ты каким-то образом подал себя в ложном свете…
– Секретарь совета пошлет солдат в Мао-Та,- закончил его мысль Сен-Жермен.- Уверен, военачальница Тьен окажет им самый радушный прием.
По коридору пронесся внезапный порыв сквозняка, вдали послышались приглушенные голоса, они приближались. Минутой позже в дверном проеме, церемонно кланяясь, возник знакомый писец. Судья нахмурился и вышел за дверь, чтобы выслушать его сбивчивый шепот. Сен-Жермен, не двигаясь, наблюдал.
Наконец, судья обернулся и отрывисто бросил:
– Твою одежду сейчас принесут.
– И охранную грамоту? – уточнил Сен-Жермен.
– С ней все в порядке!
Раздраженный чиновник захлопнул дверь и, громко топая, удалился.