Мне было больно, очень. К тому же подобного унижения я еще никогда не испытывала. Руки саднило, а сзади раздался звук расстегиваемой молнии и шелест одежд.
— Сейчас-сейчас, — бормотал Серж, приближаясь.
Но и я не медлила, несмотря на боль во всем теле. Попыталась повернуться, однако мужчина схватил меня за волосы и дернул на себя. Ягодицами снова уперлась в его мужское хозяйство, только на этот раз на нас обоих не было одежды. От страха я взвизгнула, дернулась один раз и ещё…
К счастью, мне удалось перевернуться, несмотря на то, что спину я ободрала о край шезлонга. Мне казалось, что мой позвоночник сейчас хрустнет от тяжести навалившегося на меня сверху мужчины. Но теперь у меня была лишь одна цель — дотронуться до мерзкого Сержа, что я и сделала с невероятным усилием и превозмогая боль. Едва одна моя рука коснулась его головы, а другая глаз, как я постаралась сосредоточиться и вложила всю свою злость в ладонь и кончики пальцев. Я хотела, чтобы мужчину ударили тысячи игл или по нему прокатилась сила, равная десятку молний. Наверное, мое пожелание было слишком велико, раз почти мгновенно почувствовала, как нападавший отпустил мои волосы, ослабил хватку.
Маньяк, именно так для себя я определила этого наглеца, встал на колени, хватая ртом воздух. Он пытался мне что-то сказать, но только хрипы вырвались из его груди. Быстро, насколько смогла, я откатилась в сторону, а затем отползла к тому месту, где по моим наблюдениям должны находиться мои вещи. Мужчина сипел, а я, трясущимися руками натянула на себя костюм, подхватила купальник и полотенце. И, превозмогая навалившуюся усталость, направилась в сторону гостиницы.
— Ты. ведьма! — прохрипел насильник, заваливаясь на бок.
— Идиот, — мой голос дрожал, но я ответила пусть и неприлично для леди, но так, как смогла. Не рассказывать же ему, что несколько столетий назад в моем мире ведьм сжигали на кострах, еще не хватало, навлечь на себя опасность и здесь.
— Ты… — сипел мужчина, корчась на плитке и держась руками за лицо.
— Жить будешь, — зло предрекла я ему, обернувшись. И отчего-то твердо зная, что так оно и будет, — а вот с женщинами иметь дело сможешь ли теперь — вопрос.
Я ушла, не оборачиваясь, подавив в себе стойкое желание пнуть этого гада. Перед входом в гостиницу проверила, все ли на месте, засунула лямку от бюстгальтера в карман и пошагала в свой номер. Портье на миг оторвался от своей книжки и равнодушно стрельнув по мне глазами, снова уставился в свой текст.
До номера добралась только благодаря внутреннему упрямству. Странно, но чем больше я делала шагов, тем больше наваливалась на меня усталость. Буквально ввалившись в свой номер, я заперлась и упала, прямо на пол в прихожей. Сколько так пролежала — не помню. Одно я знала точно — мне нисколько не было жалко этого гада. Вот только осознание того, что я впервые в своей жизни использовала силу во зло человеку, почему-то расстраивало и давило.
Придя немного в себя, я потихоньку встала, еще раз проверила замок на двери. Затем, не включая свет, подошла к окну и уставилась на по-прежнему мерцающий в лунном свете бассейн. Мне не было видно, что там стало с похотливым маньяком, но я точно знала — он жив. Убить человека, наверное, я бы не смогла.
Именно с такими мыслями я стояла под душем, то под ледяной, то горячей водой. А еще яростно оттирая свою кожу в тех местах, где соприкасалась с этим мерзким человеком, осторожно касаясь появившихся ссадин. Едва стоило подумать, что моей кожи впервые коснулся посторонний мужчина, там, где надлежит прикасаться только мужу… Чувство омерзения, оно поднялось откуда-то из глубины и едва не переросло в тошноту. Я сползла по стене, упала на колени и застонала, боясь, что меня услышат. Слезы сами собой полились из глаз. Когда соленый поток иссяк, а я выбралась из ванной и свернулась калачиком на кровати, в голову пришла странная мысль. Я была уверена, что Ланс, по вине которого попала сюда, никогда бы не позволил себе так обращаться с женщиной. Как ректор он был строг, суров, но никогда никого не наказывал зря. Конечно, мне неизвестна другая сторона его личной жизни, к тому же именно мне предстояло делить мужа с любовницей, но… Но разговоров о подобной грубости или намёке на жестокость со стороны ректора не было ни в университете, ни за его пределами. Ну не слышала я, подобного о нем! А сплетни такого рода ходили бы обязательно, если бы он дал хоть малейший повод!