Ну, предположим, она согласится. Что дальше?
Фред уже согласовал с Хендерсоном свой отпуск на сентябрь. Но он может перенести его без серьезных последствий для работы своего отдела. Мало кто захочет уйти в отпуск в это время года. Резкий смешок вырвался из его груди. Для Фионы это что-то новенькое — выйти замуж за человека, который сам зарабатывает себе на жизнь! Но, хотя он находил в себе силы для иронии, в его душу закрался такой страх, какого не раз битый жизнью журналист не испытывал раньше. Фред вспомнил, что она еще не ответила ни «да» ни «нет». Если честно, он уже боялся заглядывать в будущее, где не было ее. Сильный мужчина, он не сможет пройти через это второй раз — снова потерять девушку, которую любит больше жизни.
Фред почти не спал в ту ночь и спустился к завтраку хмурый. Миссис Дюран озабочено оглядела его, заметив темные круги под глазами:
— Фред, дорогой, ты бледный как полотно. Ты слишком много работаешь.
— Только не я! — ухмыльнулся он. — Скажи, когда Фиона спускается?
— Не раньше ленча, — ответила Конни. — Бедняжка, ей все еще так тяжело самостоятельно умыться и одеться. Но она все делает сама, кроме разве выбора одежды. Ей приходится ждать, когда поднимется мама или я, чтобы сказать нам, что она хочет надеть.
— Никогда не видела девушки, у которой такое количество великолепных свитеров, — вмешалась миссис Дюран. Она повернулась к Фреду. — Что ты, дорогой, думаешь, у Фионы есть шанс вернуть зрение?
— Я знаю столько же, сколько и ты. Сами врачи мало в чем уверены. Неизвестно, окончательно погибли какие-то определенные зрительные нервы или же они заработают вновь, сейчас, когда с них снята нагрузка. Вот почему операция была необходима.
— Мне кажется, неведение страшнее, чем самый ужасный приговор, — вздохнула миссис Дюран.
— Я каждый день молюсь за Фиону, чтобы Господь дал ей сил, — вставила Конни благоговейным тоном.
— Ей они не повредят, — усмехнулся Фред.
Он перевел взгляд от своей тарелки с щедрой порцией яичницы с ветчиной на ее тарелку с двумя сухими печеньями. Что случилось с Конни? Она так переменилась. От веселой, жадной до удовольствий девчонки, которую он помнил в юношестве, не осталось и следа. Она превратилась в суровую, религиозную женщину, истязающую свою плоть с таким рвением, какое сыщешь не у каждой монашки.
Он не заметил, когда именно с ней произошла метаморфоза, но припомнил, что вскоре после того, как привез Лиз в Кодлингшелл, тетя написала ему, что Конни внезапно перестала пользоваться косметикой и стала проводить почти все время в церкви, выполняя благочестивые работы.
— У меня такое чувство, — грустно призналась Фреду тетушка, — что у бедняжки Конни была несчастная любовь. Но я представить не могу, кто это мог быть. Ведь она никого не приводила к нам в дом.
Но сейчас, исподтишка разглядывая выражение лица Конни, Фред увидел такую благостную безмятежность, что почти позавидовал ее несчастным галетам! Кто сказал, что она не нашла в этой жизни то значимое, что ускользнуло от остальных?
— Фред, дорогой, может, ты заскочишь к Фионе, как позавтракаешь? — вернула его на землю тетя. — Я обычно провожу с ней полчаса после завтрака. Но сегодня канун Пасхи, и мне хотелось бы съездить в город, чтобы успеть сделать покупки.
— С удовольствием, — согласился Фред.
Миссис Дюран недавно приобрела новую машину, и Фред с Конни, которая служила матери вместо шофера, отравился в гараж посмотреть на нее. Он подождал, пока женщины отъедут, затем поднялся наверх и постучался в дверь комнаты Фионы:
— Это я, Фред.
— Входи, — вежливо отозвалась она.
Фиона привстала в кровати. Ее чудесные отливающие золотом волосы рассыпались по подушке. Она повернулась к двери, когда вошел Фред, с приветливой улыбкой на губах, и он подумал: «Эта девушка должно быть сумасшедшая, если решила, что мужчинам нужны лишь ее деньги».
Вслух же он сказал:
— Ты выглядишь прекрасно, Фиона.
— Я встала уже давно. И думала о тебе.
— Мне это нравится.
Затем она произнесла спокойно и решительно, отчего он почувствовал себя на седьмом небе.
— Я решила, если ты уверен, что хочешь меня, то я очень бы хотела выйти за тебя замуж…
— Если я хочу тебя… — Он схватил ее за руку и поцеловал ладошку.
— Но не забывай — я не люблю тебя. Ты мне очень нравишься, и я изо всех сил постараюсь, чтобы ты был счастлив, — торжественно пообещала Фиона. — Ты также не забывай, — быстро добавила она, словно у нее дыхание перехватило, — что, может, я навсегда останусь слепой.