— Для меня это не имеет значения. Важно, что у меня будет больше возможностей служить тебе, — ответил он взволнованным тоном.
— Тогда мы обручены. Нам следует это отпраздновать. Здесь возможно достать шампанского? Как думаешь, мы сможем убедить Конни сделать хоть маленький глоток?
— Сомневаюсь. Что касается остального, тетя Роза приобрела очень неплохой винный погреб после смерти дяди Тома. Я могу пообещать тебе очень даже неплохое шампанское.
Фред заметил, что впервые с того дня, как Фиона легла в клинику, она упомянула о своем любимом напитке. Его переполнила благодарность. Если ему суждено помочь ей вновь наслаждаться жизнью, значит, его существование приобретало какой-то смысл.
— У меня аллергия на длительные обручения, — громко заявил он. — Когда ты будешь готова отправиться со мной в регистрационную контору?
— О, Фред, я не знаю. — Фиона выглядела испуганной. — Думаю, нам надо подождать хотя бы до тех пор, пока я не встречусь еще раз с доктором Лоррингэмом.
— Зачем?
— Это было бы нечестно по отношению к тебе.
— Или к тебе! — пробурчал он. — Ведь если с твоими глазами все будет в порядке, то у тебя появится шанс вернуть графа де Мари.
— Эти слова, — Фиона надула губки, — и жестокие и несправедливые.
— Отлично. И пока ты не придумала другие препятствия, которые показались бы мне убедительными, я подам заявление, как только вернусь в Лондон.
— У меня встреча с доктором Лоррингэмом второго мая.
— Значит, мы поженимся первого.
— Фред… Фред, — она пыталась нащупать его руку, — не надо быть таким удивительным, а то я опять расплачусь.
— Удивительная ты. — Он наклонился и поцеловал любимую. — А теперь давай обсудим наше будущее.
— Я тоже думала об этом. У меня несколько идей…
— Здорово!
— Ты бы хотел жить в деревне?
— Всегда мечтал об этом!
— Мы купим один из прелестных старых английских домиков с красивыми каминами, окруженный огромным садом, — объявила Фиона. — Я хочу, чтобы там был пруд с лилиями. Только, может, это не очень хорошая мысль, ведь я должна точно знать, где он располагается… — Фред увидел, как напряглось ее лицо, как и всякий раз, когда она упоминала о своей слепоте. — У нас будут собаки и лошади. Ты ездишь верхом, Фред?
— Нет, я не ездил с самого детства, когда мы устраивали заезды на осликах на песках Богнора, куда возила нас тетя на летние каникулы, и я изображал из себя Гордона Ричардса. Мне кажется, тебе понравится жить вдали от больших городов. Только мы должны помнить, Фиона, что я должен буду работать, поэтому местечко надо выбрать недалеко от города.
— Сассекс, а может Суррей? — озадаченно спросила она.
— Только чтобы рядом с железной дорогой.
— Тебе не нужно будет ездить поездом, — надменно возразила Фиона. — Финден может отвозить и привозить тебя каждый день. Ну и что здесь смешного? — спросила она, услышав его смех.
— Мое дорогое дитя, как ты себе это представляешь? Я, скромный помощник литературного редактора, буду приезжать на работу в «роллс-ройсе» с личным шофером?
Она помолчала.
— Тебе необязательно вообще оставаться в «Морнинг сан». Если только ты сам этого хочешь.
Фред узнал надменные нотки, которые заставляли его когда-то почти ненавидеть эту женщину. Он уже собрался яростно запротестовать, ведь, несмотря на страстное желание жениться на ней, он не готов стать ее карманным мужчиной. Но вдруг операция окажется неудачной… может, тогда это будет не такой уж большой жертвой, если он бросит работу и посвятит всю свою жизнь заботе о любимой жене? Ведь, останься он журналистом, работающим с бешеной нагрузкой, от него будет мало толку!
Разумеется, если зрение восстановится, то все сложится иначе. Но хотя Фред постоянно подбадривал Фиону, но с первого своего визита в клинику, когда он принес ей известие о женитьбе Бобби Ивса, он решил для себя, что она никогда больше не сможет видеть.
Но что, если он ошибается?
Осторожный доктор Лоррингэм не сказал определенно, что она должна смириться с мыслью остаться слепой. А милая директриса клиники подтвердила, что все решает время.
— Почему ты замолчал? — забеспокоилась Фиона.
— Я думал о твоих словах. О том, чтобы отказаться от работы. Ты этого хочешь?
— Так нам было бы веселей, — предположила она. — Но…
Тут она все вспомнила. В последние несколько минут Фиона совершенно забыла о своей слепоте. Она болтала, строила планы, как нормальный человек. Но внезапно окружающая ее темнота приобрела форму и вес, навалившись словно невидимая ноша, способная сокрушить всю ее жизнь. Женщина пошевелила пальцами, словно стараясь отогнать видение.