Фред почти не спал в ту ночь и спустился к завтраку хмурый. Миссис Дюран озабочено оглядела его, заметив темные круги под глазами:
— Фред, дорогой, ты бледный как полотно. Ты слишком много работаешь.
— Только не я! — ухмыльнулся он. — Скажи, когда Фиона спускается?
— Не раньше ленча, — ответила Конни. — Бедняжка, ей все еще так тяжело самостоятельно умыться и одеться. Но она все делает сама, кроме разве выбора одежды. Ей приходится ждать, когда поднимется мама или я, чтобы сказать нам, что она хочет надеть.
— Никогда не видела девушки, у которой такое количество великолепных свитеров, — вмешалась миссис Дюран. Она повернулась к Фреду. — Что ты, дорогой, думаешь, у Фионы есть шанс вернуть зрение?
— Я знаю столько же, сколько и ты. Сами врачи мало в чем уверены. Неизвестно, окончательно погибли какие-то определенные зрительные нервы или же они заработают вновь, сейчас, когда с них снята нагрузка. Вот почему операция была необходима.
— Мне кажется, неведение страшнее, чем самый ужасный приговор, — вздохнула миссис Дюран.
— Я каждый день молюсь за Фиону, чтобы Господь дал ей сил, — вставила Конни благоговейным тоном.
— Ей они не повредят, — усмехнулся Фред.
Он перевел взгляд от своей тарелки с щедрой порцией яичницы с ветчиной на ее тарелку с двумя сухими печеньями. Что случилось с Конни? Она так переменилась. От веселой, жадной до удовольствий девчонки, которую он помнил в юношестве, не осталось и следа. Она превратилась в суровую, религиозную женщину, истязающую свою плоть с таким рвением, какое сыщешь не у каждой монашки.
Он не заметил, когда именно с ней произошла метаморфоза, но припомнил, что вскоре после того, как привез Лиз в Кодлингшелл, тетя написала ему, что Конни внезапно перестала пользоваться косметикой и стала проводить почти все время в церкви, выполняя благочестивые работы.
— У меня такое чувство, — грустно призналась Фреду тетушка, — что у бедняжки Конни была несчастная любовь. Но я представить не могу, кто это мог быть. Ведь она никого не приводила к нам в дом.
Но сейчас, исподтишка разглядывая выражение лица Конни, Фред увидел такую благостную безмятежность, что почти позавидовал ее несчастным галетам! Кто сказал, что она не нашла в этой жизни то значимое, что ускользнуло от остальных?
— Фред, дорогой, может, ты заскочишь к Фионе, как позавтракаешь? — вернула его на землю тетя. — Я обычно провожу с ней полчаса после завтрака. Но сегодня канун Пасхи, и мне хотелось бы съездить в город, чтобы успеть сделать покупки.
— С удовольствием, — согласился Фред.
Миссис Дюран недавно приобрела новую машину, и Фред с Конни, которая служила матери вместо шофера, отравился в гараж посмотреть на нее. Он подождал, пока женщины отъедут, затем поднялся наверх и постучался в дверь комнаты Фионы:
— Это я, Фред.
— Входи, — вежливо отозвалась она.
Фиона привстала в кровати. Ее чудесные отливающие золотом волосы рассыпались по подушке. Она повернулась к двери, когда вошел Фред, с приветливой улыбкой на губах, и он подумал: «Эта девушка должно быть сумасшедшая, если решила, что мужчинам нужны лишь ее деньги».
Вслух же он сказал:
— Ты выглядишь прекрасно, Фиона.
— Я встала уже давно. И думала о тебе.
— Мне это нравится.
Затем она произнесла спокойно и решительно, отчего он почувствовал себя на седьмом небе.
— Я решила, если ты уверен, что хочешь меня, то я очень бы хотела выйти за тебя замуж…
— Если я хочу тебя… — Он схватил ее за руку и поцеловал ладошку.
— Но не забывай — я не люблю тебя. Ты мне очень нравишься, и я изо всех сил постараюсь, чтобы ты был счастлив, — торжественно пообещала Фиона. — Ты также не забывай, — быстро добавила она, словно у нее дыхание перехватило, — что, может, я навсегда останусь слепой.
— Для меня это не имеет значения. Важно, что у меня будет больше возможностей служить тебе, — ответил он взволнованным тоном.
— Тогда мы обручены. Нам следует это отпраздновать. Здесь возможно достать шампанского? Как думаешь, мы сможем убедить Конни сделать хоть маленький глоток?
— Сомневаюсь. Что касается остального, тетя Роза приобрела очень неплохой винный погреб после смерти дяди Тома. Я могу пообещать тебе очень даже неплохое шампанское.
Фред заметил, что впервые с того дня, как Фиона легла в клинику, она упомянула о своем любимом напитке. Его переполнила благодарность. Если ему суждено помочь ей вновь наслаждаться жизнью, значит, его существование приобретало какой-то смысл.