Одежда присутствующих (особенно Инь-созданий) выглядела так, будто основой её была текучая вода. Очертания складок и форм менялись неуловимо, сохраняя при этом общий силуэт. Господствующим цветом являлся, конечно же, голубой – ведь на торжестве присутствовали гости другой Расы. Женщины отнюдь не пренебрегали драгоценностями, подобранными с тонким вкусом. Маги вообще – и Хранительницы в особенности – ценили драгоценные камни, причём не сотворённые, а подлинные, добытые с немалыми трудами и риском в многоразличных Мирах Познаваемой Вселенной. На неискушённый взгляд разницу невозможно было установить (даже с применением технической экспертизы), но истинно магическое зрение улавливало эту разницу сразу. И поэтому в пышных волосах, в ушах, на тонких запястьях и на стройных шеях Хранительниц всеми цветами радуги переливались только настоящие драгоценности. Для Сверхсуществ, способных создать что угодно и где угодно (была бы Материя и Энергия!), понятие материальные ценности было архаичным, оставшимся в седой и примитивной древности. В сообществах Магов существовали иные мерки: здесь ценились прежде всего качества Личности, таланты и особенности Первичной Матрицы – воплощённой Души. А в драгоценных камнях Чародеев привлекала только красота – ведь кристалл чем-то подобен миниатюрной Вселенной во всём её величии.
За окнами постепенно темнело, и тогда пиршественный зал залил мягкий ровный полусвет, струящийся ниоткуда – из самих стен. Зазвучала негромкая спокойная музыка. Мелодия создавала уютный звуковой фон, не мешая и не раздражая, столь же естественная, как глоток свежего воздуха (каковым и был воздух в этом зале – чистый, с легчайшим привкусом тонких ароматов).
Эндаром владело удивительное спокойствие, какого он не испытывал давным-давно. Аура собравшихся и самого этого места действовала умиротворяюще. Короткие часы, когда можно полностью сбросить с себя тяжкое бремя забот, – нечастый подарок Судьбы. Близость Натэны волновала, горячила кровь, и бесстрастный Маг-Воитель, бившийся с бессчётными врагами в бессчётных Мирах, прошедший множество Дорог Миров и знавший, что такое есть любовь женщины, прислушивался к себе с некоторым удивлением.
Натэна оказалась и прекрасной собеседницей. Она умела слушать с искренним интересом и в то же время увлекательно рассказывала сама. Миры Голубых Хранителей, взаимоотношения между доменами и с другими Магическими Расами, древнейшие традиции и новейшие Знания, полученные всевозможными путями, события в подопечных Тенэйе Мирах... Эндар действительно узнал очень много нового, в который раз убеждаясь в том, что Путь Познания бесконечен. Натэну же, в свою очередь, интересовали не только и не столько описания боевых столкновений и возможностей потенциальных врагов (хотя и это, конечно, тоже), сколько устройство, законы и обычаи Мира Алых Магов. Из её вопросов было ясно, что дочь Владычицы ещё очень молода и вряд ли достигла даже столетнего рубежа. Но она явно была сильным Магом с большими способностями. Вот только почему её имя выпадало из ряда принятых у Хранителей магических имён, получаемых после Посвящения? Впрочем, не так важно. Куда важнее то, что она полулежала на удобном, послушно повторяющем форму тела кресле совсем рядом и не отводила своих загадочных глаз под взглядом Эндара. Её длинное, ниспадающее почти до пят голубое одеяние оставляло открытыми плечи и шею, которую охватывало изящное ожерелье из драгоценных камней. Льющуюся на плечи волну густых тёмных волос венчала маленькая диадема – знак принадлежности к фратрии. Движения Натэны, когда она протягивала руку к вазе с ягодами и фруктами, были перетекающе-плавными, как в замедленном танце – поистине совершенное существо, результат многотысячелетнего развития со всеми его пробами и ошибками. Алый Маг откровенно любовался ею, её улыбкой, светом загадочных глаз, движениями губ. И ещё: случайно коснувшись сознания Хранительницы, он вдруг заметил тончайшую маскирующую вуаль. Дочь Тенэйи явно не желала, чтобы её случайные мысли стали известны гостю. Означало ли это, что Голубая Волшебница вступила в ту вечную игру, в которую с Начала Времён играют Инь и Янь? Эндару хотелось, чтобы это было именно так. Но тут он ощутил несколько странный взгляд Владычицы, которым та скользнула по дочери и Воителю. Многоопытную Тенэйю что-то очевидно встревожило. Но что? В словах, движениях и даже в мыслях Натэны и Эндара не было ничего предосудительного, а если Алый Маг и Голубая Волшебница и захотели бы зайти в своей игре несколько дальше – ну что ж, свобода чувств и поступков составляет неотъемлемую часть общей свободы высшего разумного создания. И всё-таки Эндар не мог ошибиться – Звёздную Владычицу что-то беспокоило, и совсем не потому, что Натэна была просто её дочерью – для Магов биологическое родство не слишком значимо.
А пир тем временем шёл своим чередом. После отзвучавших в начале ритуально-торжественных формул обстановка сделалась непринуждённой – редкая возможность хорошего отдыха высоко ценилась всеми Высшими Расами. Приглушённый гул голосов перемежался смехом, мягкие струи музыки обволакивали, изумительные по вкусовым качествам пища и напитки доставляли настоящее удовольствие. Увлечённый беседой с Натэной Эндар почти не обращал внимания на своих соратников, он просто знал, что всё идёт хорошо. Мимоходом Ведущий заметил, что ладони Гэйртара и Карантэйи встретились на грозди горных ягод и на несколько мгновений замерли, касаясь друг друга. Озорной чертёнок шевельнулся где-то внутри, и Эндар протянул руку к лежавшей на богато инкрустированном блюде пирамидке сладких плодов именно в тот момент, когда к ним потянулась Натэна. Их пальцы соприкоснулись...
Это было похоже на удар электрическим током. Искорки Силы заплясали между встретившимися пальцами, и перед мысленным взором Эндара начали возникать странные, неясные видения...
...Звёзды, чернота межзвёздного пространства, лавина голубовато-жёлтого огня и медленно распадающаяся на обломки выжженная планета...
...Громадные океанские волны, со свирепой яростью рушащиеся на берег какого-то огромного острова в каком-то далёком, но чем-то неуловимо знакомом Мире... Разваливающиеся башни, стены, белые храмы и дворцы погибающего города... Утлые деревянные судёнышки, размётанные бушующими водяными горами... И лица гибнущих людей, искажённые смертной мукой...