- Жаль, - тоже смеясь, ответил мне светловолосый, голубоглазый парень, и представился, - Меня зовут Влад. Я с третьего курса журфака, а эта вся наша дружная компания– смешанный и слегка помешанный на походах коллектив студентов универа.
Столь удачному каламбуру все засмеялись, и мне стало легко с этими новыми, еще не знакомыми людьми. Уходить не хотелось.
- А ты, как и Марина, медичка?
- Да, я с медицинского и еще подрабатываю ночной медсестрой, - ответила я.
- Ну, раз ты не можешь идти с нами в поход на природу, то я приглашаю тебя сейчас в поход в кино. Пойдешь? – спросил Влад.
- Предложение конечно заманчивое, но не разобьет ли твой уход ваш дружный коллектив? Да и погода хорошая, жаль сидеть в душном и пыльном зале.
- Если поход в кино отвергается, то предлагаю сходить в поход в парк Маяковского, на аттракционы. Аттракционы тоже поднимают адреналин и настроение, - предложил парень, а смотрел он на меня. И что ответить?
- Пойдемте, тем более что я, как иногородняя, в парке Маяковского ни разу не была, - и мы дружной многочисленной компанией отправились в парк.
По дороге Влад знакомил меня с приятелями, называл их имена и тут же рассказывал про представленного мне студента какую-нибудь веселую историю, похожую на анекдот. Так незаметно, смеясь, мы дошли до парка культуры и отдыха. В кассах молодые люди купили билетов, и Влад повел меня кататься. Было действительно весело, между аттракционами мы еще успели перекусить и поесть мороженное.Время пролетело быстро, надо было бежать уже в больницу, но Влад уговаривал еще сходить на цепочную карусель, а потом он меня проводит на работу. А он ничего, этот Влад! Кажется, я не против, если мы продолжим наше знакомство.
- Ребята, я опаздываю, да, и уже от пройденных качелей и каруселей, в голове все вертится, давайте вы покатаетесь за меня, - но договорить я не успела, Влад и Марина подхватили меня под руки и почти поволокли ко входу на аттракцион. Решетки прохода закрыли возможность сбежать, и очередь медленно продвигалась. А у меня с каждым шагом возрастало беспокойство, что я делаю что-то не то, что мне надо уйти из этой очереди, уйти подальше… Но кругом были веселые лица, ветерок трепал волосы Маринки, и они искрились на солнце, а голубые глаза Влада стали еще ярче. И что я паникую? Из-за чего?
Мы расселись по сиденьям, пристегнулись. Смотритель включил мотор, и карусель начала прибавлять обороты, сиденья поднимались все выше и выше, а центробежная сила натянула цепи почти параллельно земли. Перед глазами все мелькало. Колесо, к которому крепились цепи сидений, тоже поднялось, и мы кружились на довольно приличной высоте. От этого всего захватывало дух. Перед глазами мелькали деревья, впереди было кресло Маринки, которая оборачивалась ко мне, что-то кричала и смеялась, размахивая шейным легким шарфом. Так что я вообще сначала ничего не поняла. Раздался лязг металла, к вращению карусели добавилось вращение самого сидения, потом я увидела обрывок цепи, который налетал на меня, захлестывая как змея, а на встречу неслось дерево. Тело пронзила невыносимая боль, перед глазами заплясали красные всполохи, но потом крики и звон цепей резко оборвались, и я полетела как будто в тоннель, заполненный густым, вязким серым туманом. Потом туман сменился чернотой.
Очнулась я от той же боли – кто-то пытался приподнять мне голову, прикасался к рукам и ногам – это была пытка, от которой хотелось заскулить, но язык не слушался. Раздавались голоса, слышалось лошадиное ржание. Промелькнула мысль – откуда на карусели лошадь? Но и эту мысль смыла волна боли.
Второй раз я пришла в себя уже на кровати в комнате с окнами, в которые светило солнце. От яркого света я не могла полностью открыть глаза и смотрела только прямо из-под опущенных век, голова не поворачивалась. И было мне очень плохо, сердце не билось, а дрожало, боль скручивала тело, и с губ невольно слетел стон. Мимо окна перед кроватью промелькнула тень – кто-то был в комнате. Потом послышался шорох, перешедшийв шепот, но слова различить я не могла – толи говорили так тихо, толи язык был незнаком. К моему запястью прикоснулись горячие руки, похоже проверяли пульс, и как будущий медик я констатировала – нитевидный пульс, значит я потеряла много крови. Но почему меня не спасают? Не ставят капельниц? Или меня уже прооперировали? В голове началась паника, кровать вместе со мной закружилась, в ушах стоял звон, а свет из окон разлился вокруг чем-то холодным, как будто иней покрыл стены и пол. И этот иней проник мне в сердце, замораживая его, прокалывая ледяными иглами, останавливая.