- - -
Целый мир расстилался у её ног. Огромный, прекрасный, облитый солнечными лучами, словно пирожное глазурью. Купол голубого безоблачного неба раскинулся над бесчисленными крышами домов, уходя в белую дымку горизонта. Внизу шумели улицы и их обитатели, слишком занятые своей мелочной суетой, чтобы поднять голову и заметить великолепие этого дня, а пуще того - две человеческие фигурки, сидящие на черепичном скате дворца правосудия.
- И часто ты сюда забираешься? - спросила Кира, не отрывая восхищенного взгляда от панорамы города.
- Иногда, - ответил Крейн. - В основном, когда хочется хоть ненадолго подняться над вечной суматохой Тары.
- Суматохой? - повторила девушка. - Ой, вон королевская резиденция!
- А немного левее торчат башни особняка нашего нынешнего градоначальника. Видишь, они чуть-чуть ниже королевских?
- Так это его? - удивилась прорицательница. - Ничего себе, должно быть, у него хоромы!
- А у него вообще губа не дура, - хмыкнул парень.
Кира повернулась к собеседнику. Высота не пугала пророчицу, лишь приятно кружила голову сладким ощущением свободы.
- Откуда ты родом? - негромко поинтересовалась девушка.
Крейн передернул плечами.
- Из другого мира. И это всё, что я обычно рассказываю о месте, где родился.
- С Эос? - попробовала уточнить прорицательница.
- Нет, - качнул головой человек. - Больше я ничего не скажу, не надейся.
- А почему я не могу проникнуть в твои воспоминания? - продолжала допытываться Кира.
- Потому что я другой, - мягко улыбнулся парень. - А почему ты спрашиваешь?
- Любопытно, - призналась девушка. - Я всякое за эти века повидала, но ни разу не встречала такого, как ты.
- Встречала. Просто ты об этом не знаешь.
Прорицательница подумала и прижалась к человеку, склонила голову ему на плечо. Почувствовала, как Крейн глянул на неё недоуменно.
- Ужасно не хочется возвращаться, - пожаловалась Кира. - Всё пойдет по-старому, если не хуже: видения, видения и ещё раз видения.
- Может, тебе сбежать навсегда? - предложил человек.
- Куда? У меня нет ни семьи, ни друзей, ни денег, я ничего не умею кроме как прорицать. Кому я такая нужна? А быть Оракулом значит приносить пользу миру и иметь бесплатную крышу и еду.
- Но ты же не сама решила служить на благо мира, - напомнил Крейн.
- Угу. Это сделал некий Дальван, предыдущий Оракул, кстати говоря, по слухам не друживший с головой. Как мне потом рассказали, на следующий же день после сего знаменательного пророчества престарелый Дальван с чувством выполненного долга отбыл в лучший мир, а ко мне приставили энена. Спустя неделю я возвращалась вечером домой из гостей и на темной дороге на мою карету напали грабители. - Почему-то сейчас эта давняя история казалась девушке чужой, точно одно из видений. Вроде бы всё произошло с ней, а ощущение, будто в воспоминаниях присутствует абсолютно посторонний человек. - Расставаться с драгоценностями я не пожелала и получила нож меж ребер. Очнулась я уже в Сидхе, куда меня телепортировал тот энен. Там мне подробно объяснили мои права и обязанности. Сначала я обрадовалась, что жива и даже бессмертна, однако быстро спустилась с небес на землю, узнав, что я бессмертна, но не неуязвима и что возврата к прежней жизни не будет.
- Звучит невесело, - заметил парень.
- А оно и было невесело. С тех пор моя жизнь превратилась в унылое существование ради видений. - Кира поёжилась, хотя нагретую солнцем крышу трудно было назвать холодным местом. Площадь перед дворцом правосудия и прилегающие к ней улицы гудели несмотря на жаркий послеполуденный час.
- Замерзла? - заботливо осведомился человек.
- Издеваешься? Ещё немного и мне потребуется лопушок на макушку за неимением шляпки.
- С лопухами в центре Тары могут возникнуть проблемы ввиду их отсутствия, - усмехнулся Крейн.
- Тогда давай переберемся в тенек.
Парень обнял девушку за талию и переместился. Причем не просто в тенек, а в настоящий мрак. От резкого перехода с яркого дневного света в загадочную темноту единственное, что прорицательница видела очень четко - это заплясавшие перед глазами разноцветные пятна. По крайней мере, Кира осталась в сидячем положении, разве что поверхность под ней стала мягкой.
- Крейн? - неуверенно позвала девушка.
Он шевельнулся рядом и вдруг опрокинул провидицу навзничь. Количество пятен уменьшилось, и Кира смогла различить расплывчатый силуэт завешенного окна, смутные очертания резного столбика... Внезапно прорицательница сообразила, где парень нашел тенек - в своей спальне.
"Может, не стоило так активно прижиматься к нему на крыше? Хотя разве не я сама хотела этого? Не слишком-то веселая перспектива - помирать семисотлетней девственницей!"
- Кира, - зашептал Крейн, по-прежнему обнимая девушку за талию, - ты такая красивая, богиня...
Прорицательница закатила глаза и решительно взяла инициативу в свои руки, лихо оказавшись верхом на распростертом на кровати парне. Нависнув над слегка опешившим человеком, Кира улыбнулась.
- Ладно, пропустим стадию уламывания и сразу перейдем к делу, угу?
Крейн лишь ухмыльнулся и не заставил себя упрашивать.
Глава 7
Скар обозвал себя всеми нехорошими словами, какие только смог припомнить. Когда ругаться мысленно надоело, мужчина принялся повторять всё вслух, попутно честя и того урода из "Красного глаза", что подкинул идейку послать Лире записку. Скар просидел в забегаловке до победного, до упора игнорируя сначала косые взгляды катесса, потом прямые. Наконец мужчина велел принести ему грифель и клочок бумаги, пообещав уйти по получению требуемого. Катесс подчинился, витиевато поминая родню докучливого клиента до пятого колена и грозя позвать вышибалу, если тот не уберется. Скар черканул коротенькую записку, отправил и удалился, звучно хлопнув дверью напоследок. И вот теперь он сидел в кресле в гостиной особняка, принадлежавшего какому-то уже почившему поэту, курил стрельнутую дорогой сигарету и размышлял о собственном легковерии. Ну вот чего стоило сразу послать этого пижона в Нижний мир? Тоже мне, нашелся советчик... Насоветовал и слинял, а Скар торчит в пыльном помещении и как распоследний идиот надеется, что Лира придет. Не явится она. На кой он ей вообще сдался, если у бывшей леди есть высокооплачиваемая работа и любимый человек? Разве что снова позабавиться и бросить...
Сквозь плотные гардины на двух окнах в гостиную проникали скупые солнечные лучи. В застоявшемся воздухе кружили поднятые непрошеным визитером пылинки, постепенно оседая обратно на старинную мебель и пол. Из окружающего дом сада не доносилось ни звука, зеленое кольцо деревьев успешно глушило все городские шумы. Не отличающийся острым слухом сторож, вероятно, сидел в своей сараюшке рядом с парадными воротами. Желающих ознакомиться с жилищными условиями мертвого поэта сегодня, судя по всему, не предвиделось.
"Если бы не я, Лира не воссоединилась бы с вампиром. - Скар горько усмехнулся. - А если бы не Борей, я бы вообще с ней не познакомился. Демоны, сколько же мы с Олифом выпили и накутили, прежде чем он влюбился в Гертину! И как же я ненавидел девицу, отнявшую у меня собутыльника! Пока вампир не привел её в одну вэйнерскую забегаловку, где и представил мне свою новую подружку..."
Была ли это любовь с первого взгляда, когда, широко и открыто улыбаясь, юная леди смело протянула пребывающему в скверном расположении духа мужчине узкую ладошку для рукопожатия? Или с первого удара, когда Скар попытался популярно объяснить девушке, почему в компании двух приятелей, собирающихся на гулянку, лишней становится постоянная спутница одного из них, за что и получил сдачи (вот уж чего он не ожидал от субтильной барышни!)? Или поворотный момент произошел тогда, когда Олиф, ничего не сказав, просто исчез из города и жизни Гертины и Скар слишком увлекся утешением той, кто как-то совершенно незаметно поселилась в его сердце? Оглядываясь на прошлое, мужчина так и не смог припомнить, когда именно полюбил Лиру. Он возненавидел Борея за боль, которую вампир причинил девушке, и трусость, но в глубине души радовался, что благодаря отъезду Олифа Гертина досталась ему. Скар тешил себя глупой надеждой на ответное чувство Лиры, хотя теперь-то ему стало ясно, что он действительно лишь подменял вампира. Он изменил предназначение девушки, избавил её от постной участи быть эненом, позволил воссоединиться с возлюбленным, но испытывала ли она благодарность? Или так и не узнала об ожидавшем её безрадостном будущем?