– Что тебе здесь надо?
Я обернулся. Человек, задавший вопрос, в упор смотрел на меня. Он был в нескольких шагах. Странно, что он подошел так близко, а я этого не услышал.
– А ты кто? – нечего другого мне не оставалось, как ответить вопросом на вопрос. Хотя ответы и на мой, и на его вопрос были очевидны. Человек, стоящий сейчас рядом со мной, был бомжем. Хотя он были вполне нормально одет и, кажется, даже выбрит, у меня не было ни малейшего сомнения, кто он. Сама энергетика, исходившая от него, указывала на полнейшее отрицание каких-либо социальных норм. Встретив на улице такого человека, я бы усомнился и решил, что он просто беден. Но здесь, в этом месте, он был не беден, он был маргинален.
Он, также не опуская глаз, подошел ко мне еще на шаг и ответил на мой вопрос очень даже недвусмысленно:
– Я – человек.
– Я тоже человек, – я хотел было отступить назад, но передумал. Мне-то чего бояться здесь и сейчас. Агрессии или же человеколюбия? Сейчас это было все едино.
– Я не спрашивал, кто ты. Я спрашивал, что ты здесь делаешь, – приближаться ближе он не стал.
– Воздухом дышу.
– Хорошее дело, – он повернулся ко мне спиной и сделал несколько шагов в сторону ближайшей вентиляционной трубы. Извлек оттуда шезлонг и, удобно устроившись в нем, достал из кармана пачку сигарет. Протянул руку в мою сторону приглашающим жестом:
– Закуривай.
– Не курю.
– Ну, как знаешь. – Он закурил и, глядя на меня, изрек, – здоровье беречь надо, это правильно.
Этот странный человек развалился на своем троне и, глядя в мою сторону – то ли на меня, то ли мимо, погрузился в думы.
– Конфуций сказал: «Мы не знаем, что такое жизнь, так можем ли мы знать, что такое смерть?»– произнес он после небольшой паузы, явно обращаясь ко мне.
– Это ты к чему?
– Ты просто далеко не первый, кто приходит сюда воздухом подышать, и боюсь не последний.
– А ты здесь за ангела хранителя?
– Я же сказал, я – человек. Самый что ни наесть обыкновенный человек.
– Обыкновенные люди на крышах не живут.
– А я не живу на крыше, – возразил он мне, – я живу на чердаке, там теплее.
– Это тебе тоже Конфуций подсказал?
– Нет, это я и сам знаю.
Мы одновременно рассмеялись. Откуда-то из своего тайника он достал еще один шезлонг.
– Присаживайся.
– Имя у тебя есть, философ?
– Есть, конечно. Человеку без имени нельзя. Но так ли оно нужно. Это уже вопрос. Одно имя тебе дают родители, совершенно другим награждают твои друзья и враги. Потом думай сам, какое из них верное – данное немому младенцу или полученное взрослым человеком.
– Называть-то тебя как?
– Да хоть и философом, какая тебе разница. На улице окликать ты меня все равно не станешь. А чтобы посидеть поговорить особых церемоний не надо. Знакомые называют меня просто Ивановичем. Можешь и ты так называть.
– А скажи мне, Иванович, откуда ты про Конфуция знаешь?
Мой собеседник, похоже, обиделся на меня за такой вопрос, потому что посмотрел как-то искоса и спросил в свою очередь:
– Тебя именно удивляет, что бомж откуда-то знает про Конфуция или что человек, знающий Конфуция, почему-то бомж?
Вопрос застал меня врасплох. Вот уж не ожидал подобной реакции от этого человека. Я хотел лишь слегка поддеть его, а на самом деле зацепил за живое.
– Извини, не хотел обидеть.
– Извиняться не обязательно – достаточно научиться не судить о человеке по одежде.
Мы помолчали с минуту, а потом человек, представившийся Ивановичем, спросил:
– Сам-то учишься или работаешь?
– Учусь, – соврал я, ни капли не сомневаясь. – На заочном, – добавил для верности.
– А специальность какая?
– Физик.
– Ух, ты!
– А ты думал,– я даже немного загордился – такой реакции от бомжа я не ожидал.
– Раз на заочном учишься, значит, работаешь? – уточнил он.
– Естественно, я ж не тунеядец какой-то.
– И кем работаешь?
– Аппаратчиком, – почти с гордостью сказал я. Я надеялся, что красивое слово произведет на собеседника впечатление.
– Понятно, – он достал еще одну сигарету и закурил.
– Неужели ты знаешь, что это такое?
– Не знаю, да и зачем мне это.
– Отчего же ты говоришь «понятно», если тебе нечего не понятно.
– Понятно, что работаешь. А кем – это твое дело.
– Зачем же тогда спросил? – я начинал злиться. Мало того, что этот странный человек отвлек меня от задуманного, он еще и подтрунивает надо мной.
– Я подумал, а вдруг ты какой-нибудь ответственный руководитель или работник правоохранительных органов.
– И что бы тогда поменялось?
– Я бы не подал тебе руки. – Он протянул мне руку и, отсалютовав рукой, в которой дымилась сигарета, официально представился, – Иванович, человек без определенного места жительства.
– Костя.
– Парень, не дури, иди отсюда.
К этому моменту раздражение поведением этого человека меня оставило. Появилось ощущение какой-то ироничности сложившейся ситуации. Вот бомж-философ пытается учить меня уму-разуму, воздействуя, как ему кажется, очень сильно морально да еще и физически на сопляка-подростка. Вообще-то, я не люблю, когда меня хватают за руки. Но инструктор, у которого я шесть лет занимался айкидо, говорил, что применять навыки можно только в экстренных случаях. Пока твоей жизни не угрожает опасность применение силы неоправданно. Поэтому я не стал освобождать руку, и это дало мне неожиданное моральное преимущество. Я полностью контролировал ситуацию, и ожидал следующего шага от своего собеседника, потому что закончить этот разговор было очень интересно. Тем более, что самого главного этот тип все-таки добился, мой первоначальный порыв полностью прошел. Сейчас оставалось лишь дослушать нравоучение.
– Посидели, поговорили, теперь иди домой, учись.
– Не пойду, мне тут нравится, – я вальяжно разлегся в шезлонге. Откровенно говоря, абсолютно неудобном.
– Мне тут тоже хорошо, но я не люблю непрошенных гостей.
– Ты меня сам пригласил сюда присесть, иначе я бы давно ушел отсюда.
– Каким интересно образом?