– Высохнет, будет не так заметно, – успокоил я ее.
– А если отец спросит, откуда пятно, – сказала она чуть не плача.
– Не спросит.
– А ты откуда знаешь?
– Поспорим?
– Поспорим, – она протянула ладонь. – На что спорим?
– На щелчок.
– Это как-то по-детски.
– А ты на что предлагаешь?
– На желание.
– Не слишком круто?
– А у меня желания скромные.
– А у меня нескромные.
– Интересно-интересно.
– Ладно, уговорила, – я протянул руку.
– Посмотрим, какой ты психолог.
– Не посмотрим, а увидим.
Она кивнула. Мы прошли еще пару кварталов, пока не подошли к пятиэтажному зданию за кованной решеткой.
– Мне сюда, – сказала Катя, она глянула на часы, – скоро уже отец приедет.
– Ладно, пойду. Пока.
– Зайдешь на неделе в гости? – вдруг спросила она.
– Куда?
– Хорошо,– кивнул я.
– Ну, пока. Я начинаю придумывать желание.
– Ты к кому?
– К девушке.
– Какая квартира?
– Привет.
По ее лицу я понял, что она разочарована моими пустыми руками. Я и сам чувствовал себя не очень уютно, но хорошенько поразмыслив, все-таки решил ничего не нести. Во-первых лишний знак внимания может быть расценен девушкой как намек на серьёзность моих намерений, во-вторых я любил дарить подарки индивидуально каждому, а что обрадует Катю я ума не мог приложить. Я практически не был с ней знаком, я и шел сюда, чтобы пообщаться и познакомиться. Дарить же цветы в этот момент мне почему-то не хотелось, опять же из-за двусмысленности такого подношения. Букетик можно было бы подарить женщине намного старше, но одинокой девушке – нет.
– Проходи.
О том, что квартира огромна я уже догадался, но что здесь еще и оригинальный интерьер не подумал. Квартира напоминала скорее средневековый замок с картинами, чучелами, оружием всех времен на стенах.
– Ну чего остановился? Интересно?
– Интересно, – согласился я. – Как-то непривычно видеть такое.
– А я уже привыкла, – махнула Катя рукой. – Знаешь, как хочется выкинуть иногда весь этот хлам. Но отец очень привязан ко всей это рухляди.
– Любит охоту?
– Не то слово. Постоянно туда ездит, приезжает грязный, усталый и с пустыми руками.
– Ты говоришь, как ворчливая жена, – усмехнулся я.
– Он мне говорит то же. А я-то думала, что он подкалывает.
– Кстати, – вспомнил я, – кто же выиграл спор?
– Спор? А спор… – протянула Катя и я догадался, что оказался все-таки прав. Не станет любящий отец отчитывать любимую дочь из-за каких-то пятен на брюках.
– Ты проходи прямо, там моя комната. Ты ее легко узнаешь, она отличается просто радикально. А я пойду на кухню приготовлю чая. А потом мы с тобой обсудим наш спор.
– Ладно, – согласился я, хотя сделал вид, что расстроился.
Такую комнату пропустить было невозможно. Интересное ощущение – путешествие на машине времени. Идешь по средневековому замку среди чучел всяких кабанов, волков и рябчиков и тут вдруг бац прямо за чучелом медведя – розовая дверь в другой мир. Дверь действительно было розовой и на фоне строгих темно-зеленых тонов окружающих стен казалась полным безумием.
Катина комната была небольшой, но уютной. Небольшой кожаный диван, рабочий стол, вращающееся кресло, книжный шкаф, заставленный больше не книгами, а статуэтками с героями мультфильмов. Чего еще ожидать от вчерашнего ребенка. Стены от потолка до пола обклеены постерами рок-групп. Осмотрев их внимательно, я понял, что не знаю и половины таких названий.
– Здравствуй, золушок!
– Здравствуй, добрый фей! – ответил я.
– Я смотрю уважения к старшим у тебя ни капли.
– Была капля да где-то потерялась, я сейчас постараюсь найти.
– Можешь не искать, – смилостивился хозяин дома. – Присядь, поговорим.
Я опустился в мягкое кресло, он присел на диване напротив. Он был таким, каким его и представлял. Широкие плечи, бычья шея с толстой золотой цепью, коротко остриженные седые волосы. Взгляд тяжелый, но в то же время какой-то замученный.
-Тебя вроде бы Константином зовут, – начал он разговор.
– Вроде того, – не стал я спорить.
– А меня Сергей Григорьевич.
– Очень приятно.
– Как-то неискренне это прозвучало.
– Воспитанный человек не может быть искренним.
– В принципе, я не имею ничего лично против тебя, но есть, как говорится, одно «но».
Он сделал паузу, пытаясь вытянуть из меня какое-нибудь откровение или извинение или что-нибудь такое из недр неуверенного подсознания. Но я решил промолчать. О чем он будет со мной говорить – было и так вполне понятно. Для меня было только непонятно, чем этот разговор закончится, потому что вариантов было много – от мордобоя до совместной пьянки. Меня лично оба эти варианты совершенно не устраивали. Меня вообще несколько напрягал сам факт этого разговора.
– Сколько тебе лет? – наконец спросил он прямо.
– Двадцать три.
– А Катюше – шестнадцать.
– Я знаю.
– Это хорошо, что ты это знаешь.
Снова пауза. Он сверлит меня глазами, пытаясь выудить из меня какие-то признания или оправдания. Я молчу.
– Ты знаешь, чем-то ты даже симпатичен мне, – выдохнул отец Кати через несколько минут. – Видно, что ты нормальный мужик. Я был уверен, что ты будешь причитать, оправдываться, а ты молчишь. Значит, уверен. Я ценю таких людей.
– Спасибо, конечно. Но вы хотели поговорить о чем-то другом.
– Да, – он снова сделал паузу. Человек много и часто проводящий переговоры с разными людьми знает, когда и на какое время можно сделать паузу. Но сейчас это не была театральность, это было искренне. Его глаза выдавали бурю эмоций внутри.
– Когда умерла Катюшина мама, ей было всего два годика. Я сам воспитывал дочь, водил в садик, не спал по ночам, завязывал ей бантики, заплетал косички. Трудно в это поверить, но это правда. У меня уйма работы, от моего своевременного решения зависела судьба не одного десятка людей, но я все равно бросал все дела, когда нужно было забрать ее со школы. Все остальные могут подождать. Никого ближе и дороже дочки у меня нет. Я все отдам, чтобы она была счастлива. Я многого достиг в жизни и все ради нее. Поверь, это не пустые слова. Когда у тебя будут свои дети, ты вспомнишь меня. Сейчас ты меня вряд ли поймешь.