– Меня зовут Крюкова Любовь Васильевна. Просыпайтесь, Алехин.
– Постараюсь.
Она меня запомнила. Даже не знаю, радоваться ли этому. Я думаю, что образ тормозного двоечника мне ни к чему. Впрочем, разбираться с этим будем позже. Иногда, важно чтобы знали хоть как-то, чем совсем не знали.
– Напоминаю, что рефераты нужно сдать хотя бы за неделю до начала сессии. Но лучше пораньше. Я принимаю на кафедре философии по четвергам после четвертой пары.
– Ты что заболел? – спросил он, пытаясь поймать мой взгляд.
– Вроде того.
– Значит, влюбился, – догадался прозорливый сосед.
– Не время влюбляться, – говорил он. – Сдашь первую сессию, тогда имеешь право влюбиться. А сейчас – учеба и ничего кроме учебы.
В его житейской мудрости было что-то смешное, но я понимал, что он прав. Я слишком много поставил на кон, чтобы оказаться здесь. Потерять это я не хотел. Но голос рассудка никогда не услышит влюбленное сердце. Я ждал среду, пока это было для меня важнее всего. Я не забросил учебы, продолжая прилежно вести конспекты и посещать лабораторные, но полностью сосредоточиться никак не удавалось.
В очередное воскресение Игорь решил потащить меня в театр. Я сопротивлялся как мог, придумывая массу веских причин – и учиться надо, и денег нет, и одеться не во что. Мой сосед методично разбивал все мои аргументы, и мне пришлось согласиться. Я одел белую рубаху и тщательно выбрил свою осунувшуюся от учебы физиономию. У Игоря же откуда-то среди вещей оказался вполне приличный костюм.
– Я рядом с тобой, как золушка выгляжу, – сказал я.
– Главное ботинки свои не теряй, – ответил сосед, выливая на себя флакон одеколона.
– Ты бы лучше Наталью Сергеевну пригласил, – попытался я отказаться в последний раз.
– Пришло время приобщаться к культуре. Готовься!
Я понял его намек. Такому любителю культорологии, как я, следовало познакомиться с предметом и с другой стороны.
В фойе театре оказалось шумно, людно и как-то очень ярко. Многоваттные лампы в больших хрустальных люстрах, отражаясь от белоснежной лепнины на стенах и переливаясь на гранях драгоценных камней в украшениях дам, ослепляли скромного забитого провинциала. Люди, разбившись небольшими группками по пять-шесть человек, о чем-то негромко спорили, наполняя все пространство ровным гулом. Я осматривался, не зная, как себя вести. Все мужчины были одеты в строгие костюмы, они галантно держали своих дам под локоток и вежливо кивали головой, увидев своих знакомцев. Мне было неловко и в то же время как-то смешно от всего этого. Игорь в отличие от меня себя чувствовал здесь вполне уверенно. Он уже успел обзавестись программкой и небольшим биноклем. Раскрыв брошюрку, он показывал мне фамилии известных артистов.
– Представляешь, сегодня ты их увидишь вживую, – восторженно говорил он. – Жаль не хватило денег на цветы.
Я закивал, соглашаясь. А чего мне спорить, билет и без того сделал заметную дыру в моем и без того скудном бюджете. Но как можно думать о таких мелочах, приобщаясь к прекрасному. Я кисло улыбнулся Игорю, и он с сожалением покачал головой:
– Лучше бы я с Натальей Сергеевной пошел.
– Почему мы не заходим? – спросил я, пропуская мимо ушей его комментарий.
Он тоже оставил мой вопрос без внимания. Оторвавшись от программки, он жадным взглядом осматривал толпившихся вокруг людей.
– Ты только подумай, здесь же можно встретить и политиков, и известных бизнесменов, и даже настоящих звезд, – восторженно говорил.
Мне становилось скучно. Я оглядывал собравшихся без всякого интереса. Даже если здесь какие-то звезды, мне на них плевать, я равнодушен к кумирам. Хотя… Взгляд мой остановился на фигуре в черном вечернем платье. Со спины человека узнать сложно, но здесь ошибиться было невозможно.
– Любовь Васильевна, – выдохнул я радостно.
– Теперь точно вечер пропал.
– Не брюзжи, – ответил я ему, но он уже махнул рукой.
Я попытался пробиться к ней, но в этот момент раздался звонок и гигантский человеческий водоворот потащил меня в зрительный зал. Наши места, естественно, оказались на галерке. Я попросил у Игоря бинокль и принялся разглядывать людей на балконах, надеясь увидеть там ее.
– Зря стараешься, – спокойным голосом изрек мой сосед. – Думаю, что она в партере. Дай лучше аппарата мне, а то уже спектакль начинается.
И действительно, в этот момент погас свет, заиграла музыка и гомон, висевший над залом, мгновенно стих. Поднялся занавес, и под аплодисменты на сцену вышло трое актеров. Возможно, это и были какие-то звезды, но лиц их рассмотреть с такого расстояния было невозможно. Я пытался смотреть спектакль, вникая в перипетии сюжета, но очень быстро понял, что мне это неинтересно. Теперь я ждал антракта, чтобы смыться отсюда домой. Лучше уж я книгу почитаю. Повелся на уговоры, теперь не знаю, куда себя деть. Побыстрее бы это окончилось. Я бросил взгляд на соседа. Игорь был весь там. Его глаза горели, он внимал каждой реплике, поддерживая время от времени срывающиеся овации. Что ж, человек нашел, что искал, а я, пожалуй, в следующий раз поищу иной способ убить время в выходной день. Я поглядывал на часы, прикидывая, сколько же может длиться первая часть, но она казалась бесконечной. Вспомнилась старая шутка, смысл которой дошел до меня лишь сейчас. Филармония – это машина времени, слушаешь концерт два часа, смотришь на часы, а прошло десять минут.
– Ты меня извини, но я поехал домой, – сказал я Игорю, когда мы вслед за всеми вышли из зала. – Не мое это. Потом расскажешь, чем закончилось.
– Не расскажу, – обиженно ответил мой сосед. Он вдруг стал настороженным, глядя куда-то мимо меня. Я попытался повернуть голову, но он резко бросил, – не оглядывайся.
На меня его слова не подействовали. Я резко обернулся. В нескольких шагах от нас проходила Любовь Васильевна. Она о чем-то увлеченно разговаривала со своим пожилым спутником. Я невольно залюбовался ею. Длинное платье с неглубоким декольте выгодно подчеркивало все изгибы ее фигуры. Волосы аккуратно были собраны в ракушку, обнажая шею. Я хотел сделать шаг в ее сторону, но Игорь удержал меня за руку.
– Спокойствие. Видишь, она не сама. Невежливо нарушать беседу тет-а-тет.
– А по моему, вполне нормально.
Наверное, мои слова прозвучали слишком громко, потому что несколько человек обернулись в нашу сторону. Оглянулась и Любовь Васильевна. Увидев знакомые лица, она улыбнулась и подошла со своим спутникам к нам.