– Что ж ты, двоечник, бить не научился, – бросил я ему.
Он только захрипел в ответ. Уклоняясь от ударов, я пытался поймать момент, чтобы перехватить его руку, но он бил резко и хлестко. Ситуация казалась патовой, но в этот момент наконец нашел в себе силы подняться первый быстроногий. Не оценив ситуацию, он бросился на меня. Мне не надо было даже ничего выдумывать. Такой соперник – просто подарок судьбы. Я сделал шаг навстречу и просто сшиб его предплечьем правой руки. Он тяжело рухнул на спину. Слава Богу, что в арку ветер намел достаточно снега, иначе он бы рисковал разбить затылок об асфальт. А так он довольно мягко приземлился.
– Ну, так и будем стоять? – обратился я к боксеру, который продолжал стоять в стойке, отрезав мне дорогу во двор.
– А ты попробуй, пройди, – пытался он подстегнуть меня.
Мы снова стояли друг напротив друга, готовые к бою. Я сделал шаг в его сторону, он ответил ударом. На этот раз мне удалось перехватить руку. Я продолжил движение вперед, опрокинув его, и опустил свои руки вниз. От этого он казался на коленях, безвольно следуя за мной. Я протянул его несколько шагов почти до самого выхода из арки. В тот момент, когда я уже почти поверил в свою победу, сильный удар сзади повалил меня. Я даже не успев сгруппироваться, рухнул, как тюфяк, разжав хватку. Мой соперник и в этот раз был проворней, он вскочил на ноги и со всей силы пнул меня, не глядя, под дых. В спину тоже ударила чья-то нога. Я попытался вскочить, но сзади кто-то удержал меня. Снова рухнув, я приготовился отбиваться лежа. Но в этот момент раздался резкий свист.
– Уходим! – бросил тот, который был за спиной. Боксер пнул меня для верности еще раз. Но это оказалось его ошибкой. Я сумел поймать его ногу. Он попытался вырваться, но безуспешно. Тогда он, просто наклонившись, дернул липучку и его ботинок остался в моей руке, а он побежал босиком. Его товарищ уже помог подняться любителю холодного оружия со сломанной рукой и тащил его прочь из арки на улицу.
Я вскочил на ноги и оглянулся. За моей спиной стояло человек десять крепких парней. Почти все они были в одних футболках, от которых валил в морозном воздухе пар. Было похоже, что их сорвали прямо с тренировки с каком-то тренажерном зале. За их спинами стояла Любовь Васильевны. Ее глаза испуганно смотрели на меня. Увидев, что я жив-здоров, она поспешила ко мне.
– Костя, с вами все в порядке?
– Вроде того, – улыбнулся я. В моих руках оставался ботинок. Я покрутил его и бросил подальше в сторону улицы.
– Успели? – спросил один из парней. Он стоял впереди этой странной толпы и явно был их лидером. Одетый в дорогой спортивный костюм, он источал силу и уверенность.
– Да, Леша, – ответила Любовь Васильевна. – Спасибо, ребята.
– Без проблем, все нормально, – ответил Леша и, развернувшись, потопал во двор. Остальные последовали за ним.
Моя преподавательница достала из кармана платок и принялась вытирать кровь у меня под носом. Она тяжело дышала, лицо ее было красным, и я почувствовал себя неловко.
– Маленькому мальчику воспитательница сопли вытирает, – попытался я пошутить.
Но Любовь Васильевна почему-то обиделась на это. Она резко отстранилась и посмотрела мне в глаза. Я увидел в ее взгляде то, что заставило мое сердце забиться сильнее. Я потупил взор, понимая, что сделал большую ошибку, неудачно сострив. Мы стояли молча, я не знал как смягчить ситуацию. Снова я не мог подобрать нужных слов. Простых, искренних.
– Это ваши друзья? – наконец я спросил, что первое пришло на ум.
– В основном. Хотя некоторых по имени не знаю. Знаю только, что с нашего района. У нас в подвале ребята организовали тренажерный зал, и я всех в лицо уже знаю, – ее тон был деловым, будто она читает лекцию. Потерялась та интонация, с которой она пересказывала мне легенду.
Все-таки я ее сильно зацепил своим дурацким сравнением. Конечно, я не хотел акцентировать внимание на различии в возрасте или социальном статусе. Оно получилось как-то само собой. И как это можно было понять? Училка закрутила роман со своим учеником – байка из второсортной желтой газеты. Я думаю, что она больше всего боялась именно такого восприятия со стороны наших отношений. А если об этом она услышала даже от меня, то это уже слишком. Я догадывался, что за этим может последовать. Ничего. Просто ничего. Никаких отношений не будет. Зачем девушке нужны компрометирующие ее поклонники. Проще избавиться от них сразу, пока еще чувство не окрепло, пока это лишь интерес и симпатия. Кому хочется, чтобы на тебя смотрели с усмешкой, а за спиной шушукались коллеги и подруги. Пока я не озвучил эту мысль вслух, пока она лишь скреблась в подсознании, можно было надеяться на что-то серьезное. Теперь же это был конец. А я, дурак, вместо того чтобы просто извиниться, решил завести светский разговор ни о чем, будто все нормально.
Что ж самый романтичный вечер моей жизни заканчивался, похоже, ничем. И виной тому мой длинный язык. Наверное, что-то исправлять уже поздно. Что написано на роду – не изменить. Не заслужил еще большой и светлой любви, не дорос.
– Ну что, кавалер, – сказала уже с издевкой Любовь Васильевна, – пойдем. Уже недолго осталось.
Мы вошли в большой просторный двор. Здесь было все аккуратно и как-то по-домашнему. Вдоль дома угадывались под снегом клумбы, огороженные невысоким деревянным забором, выкрашенным в приятный зеленый цвет. Посреди двора было большое футбольное поле, огороженное высокой сеткой, рядом детская площадка, окруженная березками. Вдали чернели гаражи, возле которых пристроились несколько высоких тополей.
Возле подъездов стояли плотными рядами присыпанные снегом автомобили. Мы молча прошли мимо них. Любовь Васильевна достала из сумочки пряжку магнитного ключа. Замок пискнул и дверь открылась. Я вопросительно поднял на нее глаза, не зная следовать мне за ней или возвращаться домой.
– Проведите уж до квартиры, Алехин, – сказала Любовь Васильевны. – День сегодня какой-то сумасшедший. А то вдруг настигнет очередная неожиданность.
В подъезде было чисто и светло. Сразу за входной дверью лежал кусок ковролина все еще ярко-красного цвета, несмотря на весьма затоптанный вид. Мы поднялись на первый этаж. Любовь Васильевна нажала кнопку лифта.
– Знаете, Алехин, бывает, что в один день происходит столько разных событий, а в итоге оказывается, что все они в купе ничего не значат. Каждое последующее напрочь стирает или отвергает предыдущее, и результат в итоге нулевой. У вас такое бывает?
– Нет, мне вообще не везет на события. Все как-то однообразно в жизни и бесперспективно.
– Ничего, Алехин, вам непременно повезет. Не отчаиваетесь. У вас еще все впереди. Вам сколько лет – семнадцать, восемнадцать?
– Двадцать три.
– Да? – удивленно переспросила она, но затем продолжила в том же духе, – Я думаю, из вас получится хороший ученый, вы умеете разглядеть суть.
– Шестой этаж, – подсказала она.
Больше никто из нас не проронил ни слова до того самого момента, пока не настало время прощаться.
– Спасибо вам, Алехин, – сказала Любовь Васильевна. – Спасибо, что защитили.
– Не за что, – ответил я, – извините, что задержал.
– Не боитесь назад идти? Вдруг вас там уже поджидают.
– Значит, не повезло.
– Вы такой смелый?
– Не смелый, просто глупый.
– Не наговаривайте на себя, ступайте. Удачи!
– До свиданья!
Я не стал ждать, пока она откроет квартиру, а потопал по ступенькам вниз.
Возле подъезда на лавочке сидело несколько парней и курило. Они будто материализовались из неоткуда прямо с этой лавочкой. Когда мы входили в подъезд, я ее не заметил. Странно. В одном из сидящих я узнал Лешу, того самого который практически спас меня пять минут назад. Не знаю, чем бы все закончилось, если он не подоспел бы со своими ребятами. Пройти мимо ничего не сказав, было с моей стороны непростительным свинством. Я подошел к ним. Леша подвинулся, уступая мне место на лавочке рядом с собой. Я присел на нагретое место.