– Большой или небольшой, какая разница. Зайду в аптеку, спрошу.
– А ты и диагноз знаешь?
– Простуда, тут не ошибешься.
– Точнее некуда.
– А думаешь, врач что-то другое определит?
– А вдруг какие-то осложнения начались. Мы не знаем.
– Наталья Сергеевна, не паникуй раньше времени, – подал и я свой хриплый голос. – Не люблю я врачей. Лучше полежу еще денек, глядишь, само пройдет.
Наша соседка сделала глоток чая, положила на стол ложечку и твердо сказала:
– Я, как самая старшая среди вас…
– Наталья Сергеевна, это даже не я сказал.
-… и по возрасту, и по статусу, – продолжила она уже с официозом в голосе. – Так вот я настаиваю, что надо вызывать врача. Что я сейчас и сделаю. А как староста потока, скажу, что тебе, Алехин, все равно нужна будет справка, потому что зачет сегодняшний ты пропустил.
– Да Бог с ним, – скривился я. – Сам как-то решу. Не надо врача.
– Надо, – еще раз твердо повторила Наталья Сергеевна. – Даже не думай, – она встала из-за стола. – Все, я пошла звонить, – и она покинула нас.
– А чего ты нервничаешь, – удивился Игорь. – Придет врач, послушает. Подскажет, чего выпить надо. Быстрей выздоровеешь.
– Ладно, уговорили, – смирился я. Мое самочувствие меня и самого уже начинало беспокоить. Даже при всем недоверии к врачам, я уже готов был на все, лишь бы поскорее прийти в себя. Этой ночью меня особенно донимал кашель – сухой и навязчивый, мешающий нормально спать.
– Хочешь, я зайду к Любови Васильевне, скажу, что ты заболел, – предложил Игорь.
– Не надо. Выздоровею, сам приду. Все равно зачет сдавать надо.
– Думаешь, не поставит тебе просто так?
– Не знаю. Сегодня увидим. Ты главное, постарайся поговорить с Натальей Сергеевной, чтобы она с этой новостью не пошла. А то и ей достанется.
– Это будет весело.
– Да уж, – согласился я.
Игорь не успел еще убраться после завтрака, как в комнату влетела счастливая Наталья Сергеевна:
– Скажите мне спасибо.
– Спасибо, а за что?
– Как за что, я врача вызвала. Сказали, ожидайте в течение часа, так что, Алехин, не спи тут, пока мы в университете.
– Буду ждать с нетерпением.
– Попроси, чтобы выписал рецепт, а я потом куплю что надо.
– Спасибо большое, Наталья Сергеевна, век помнить буду.
– Не паясничай, – она скорчила мне рожу. – Ты лежи тут, а мы уже и так опаздываем.
Игорь глянул на часы и тоже заторопился. Он бросил немытыми чашками и быстро одевшись, убежал.
Я закрыл глаза и попытался расслабиться. Озноба уже не было, была сильная слабость и головная боль, которая усиливалась после каждого приступа кашля. Я и не понял, сколько прошло времени, когда в дверь кто-то громко постучал.
– Войдите, – пригласил я, – открыто.
В комнату вошла молодая девушка. Она тихонько прикрыла дверь и расстегнула шубу, под которой было яркое цветастое платье.
– Вы – Алехин? – спросила она, испуганно осматривая нашу обитель.
– Вроде того.
– А куда сумку можно поставить?
– На стол, наверное.
Девушка, аккуратно подвинула грязную посуду в сторонку и примостила свою поклажу. Оттуда она извлекла толстую тетрадь, ручку и фонендоскоп.
– На что жалуемся?
– Температура высокая уже третий день.
– Сколько?
– Тридцать девять и еще чуть-чуть.
– Нехорошо. Что еще – кашель, насморк, горло?
– Кашель сухой.
– Понятно. Давайте, буду вас слушать.
Она минуты две тщательно прикладывала холодную мембрану то к моей спине, то груди, то снова к спине. Потом полистала тетрадь и сказала:
– Я вам выпишу антибиотики, если до послезавтра температура не спадет, еще раз вызовите врача. Понятно?
– На чем можно написать рецепт?
– Возьмите на тумбочке любую тетрадь, там сзади есть место.
Она что-то долго писала в моей тетради по матанализу, потом протянула мне:
– Есть кому за лекарствами сходить?
– Найдем.
– Выздоравливайте. – Она собрала свой саквояж и удалилась.
Я медленно встал и уселся за стол похлебать чайку, пока чайник совсем еще не остыл. Я заколотил себе малинового варенья с кипятком и принялся потихоньку пить. Несмотря даже на то, что я два дня не ел, вид торта не вызывал аппетита. Я поковырял ложкой крем, но есть не стал. Жаль, конечно, но придется остатки сегодня выкидывать, два дня прошло. Уже прошло полных два дня нового года. А я еще ничего не сделал. И к сессии не готовился, и с Любой не говорил, и вообще лежу и все, будто дел никаких нет. Я взял в руки тетрадь, в который доктор записала рецепт и начал штудировать основы математического анализа: пределы, дифференциалы, производные. Я листал страницы, что-то легко вспоминая, что-то перечитывая, будто впервые.
– Попробуйте, – предложил я, ожидая увидеть кого-нибудь из своих одногруппников, но в комнату вошла та же милая тетя доктор.
– Вы за мной соскучились? – спросил я.
– Я рассказала про вас Надежде Георгиевне, и она выписала вам направление в больницу.
– Отлично. А кто такая Надежда Георгиевна?
– Ваш участковый врач.
– А вы тогда кто?
– Я у нее стажируюсь. Она сказала, что вам нужно срочно в инфекционку. Подозрение на воспаление легких.
– Я в больницу не поеду. У меня сессия началась.
– Поедите, если вам дорога ваша жизнь.
– Девушка, давайте без этого пафоса.
– Это не пафос, а суровая реальность. Я бы на вашем месте не хорохорилась, а собрала вещи, и поспешила в больницу. Чем раньше начнете лечиться, тем скорее попадете на свою сессию.
– Я не дойду, – честно признался я. – Сил нет.
– Тогда вызывайте «скорую».
– Зачем «скорую», я же не умираю. А вдруг кому-то нужнее.
– Ладно, если вы такой честный, я сама вызову вам машину, а вы пока собирайтесь и спускайтесь вниз.
Собирать мне было нечего, я сунул в свой рюкзак смену белья, пару носков и полотенце. Больше все рано брать нечего. В больницу мне ужасно не хотелось. Я с детства боялся попасть в больницу. Я знал о ней только гадости – там колют уколы, ставят капельницы и вообще делают с тобой что хотят. Бр-р. Представить страшно, что это будут делать со мной. Я всю жизнь надеялся избежать подобной участи, но вот это произошло и со мной.
Я одел верхнюю одежду и спустился в холл. Там наш комендант что-то возбужденно рассказывал молоденькой врачихе, активно жестикулируя.
– Что, Алехин, догулялся? – спросил он, увидев меня.
– Вроде того, – ответил я и поехал в больницу.
– Алехин, просыпайся, к тебе пришли, – меня кто-то тряс за плечо.
Я открыл глаза и увидел медсестру – пожилую женщину в белоснежном халате и с грустными добрыми глазами.
– Кто пришел? – поинтересовался я.
– Девушка какая-то. Давай-давай, поторапливайся, через полчаса прием посетителей заканчивается. Закрываем отделение на ключ и никого больше не пускаем.
– Уже бегу.
Я поднялся со скрипучей кровати и под завистливыми взглядами моих новых соседей потопал к двери. В палате кроме меня было еще пять человек, в основном молодые ребята моего возраста или немного постарше. Все попали сюда с подозрением на пневмонию, и все мечтали отсюда побыстрее убежать по домам. В нашей палате горела одна шестидесятиваттная лампочка, под которой невозможно было ничего почитать. Поэтому главным развлечение было радио, которое целый день напролет передавало веселые новогодние песни, от которых на душе становилось тоскливо.
В больнице царило межпраздничное настроение. Врача, который должен был меня лечить, сегодня не было. Говорят, он отпросился еще тридцатого, чтобы смотаться на выходные к родственникам в Читу, но немного задержался. Меня уверили, что завтра он непременно должен появиться. Медсестры же по отработанной годами схеме отправили меня сначала на рентген, результат которого должен быть готов только завтра, потом поставили капельницу с каким-то антибиотиком, от которого я вырубился. Такое вот серьезное лечение, лучше бы я остался в общаге.