Все вещи, с которыми я покидал больницу, как всегда, поместились в мой рюкзак. Да еще пакет пустых банок и судочков, в которых Люба приносила мне еду. Не знаю, когда она успевала все это готовить, но продуктов было так много, что я даже угощал своих соседей. Поэтому, когда я выписался, они не хотели меня отпускать.
Я бросил пакет на заднее сидение, а рюкзак примостил у себя на коленях. В машине было тесновато, но все равно уютно. Магнитола играла кассету с классикой.
– Как я соскучился по нормальной музыке, – признался я. – От попсы уже уши болят.
– Поедим сразу ко мне? – предложила Люба.
– Давай заедим в общежитие, я хотя бы переоденусь после больницы.
– Хорошо.
Я и не думал, что она согласится туда ехать. Я и предложил это, не подумав, просто желание сменить одежку было у меня сейчас идеей фикс.
– Можешь подождать на улице, не заезжая во двор, – сказал я.
– Зачем я тогда брала машину? Подвезу под самую дверь.
– Уверена?
– Не волнуйся, я уже победила в себе комплекс учительница и ученик. У меня было время переосмыслить все. Так что за меня не беспокойся. Тем более, кроме вашего потока меня там все равно никто не знает.
За то время, которое я провел в больнице, снега только прибавилось. Сугробы по обочинам делали движение по дорогам еще более сложным. Люба, вцепившись двумя руками в баранку, с напряженным лицом глядела вперед, даже не проронив за всю дорогу ни одного слова. Было видно, что вождение для нее серьезный стресс, и она не чувствует себя за рулем комфортно. Несколько раз она даже заглохла, но к счастью быстро сумела завести машину снова.
– Я пару минут…
В холле я столкнулся с Валентином Ивановичем. Наш комендант окинул меня недовольным взглядом и спросил:
– А ты куда, Алехин?
– К себе, куда же еще, – я поспешил мимо него, но он словил меня за рукав.
– Что-то не так, Валентин Иванович?
– Что-то не так, Алехин. Пошли-ка со мной.
Он подвел меня к доске объявлений и указал пальцем на одну из многочисленных бумажек, приколотых к ней ржавыми кнопками. Приказ, прочитал я. Дальше было еще интереснее. Отчислить Алехина Константина Евгеньевича за прогулы двух экзаменов в период сессии без уважительной причины. Из общежития выселить, за документами явиться в деканат.
– Так что, сюда тебе больше нельзя.
– Что за бред, Валентин Иванович. Вы-то сами видели, что меня на скорой в больницу увозили.
– Видел и Юрию Дмитриевичу об этом говорил, когда он приказ сюда цеплял.
– И что он сказал?
– Что ты должен был хотя бы справку передать в деканат. А теперь уже поздно.
Неужели Игорь забыл отдать справку? подумал я. Нет, такого быть не может, парень он ответственный, не мог так меня подставить. Игорю я доверял как себе. Тут что-то другое.
– Вещи я могу свои хотя бы забрать? – спросил я.
– Извини, Алехин, но посторонним вход воспрещен. Ничего личного, просто такой порядок. – Он подошел ко мне ближе и доверительно прошептал так тихо что я с трудом расслышал, – Юрий Дмитриевич здесь. Он меня предупреждал, что если тебя пропущу – будут проблемы.
– А вещи свои как мне теперь взять?
– Приходи вечером, что-то придумаем.
– Если заходить нельзя, позовите, пожалуйста, Игоря, мне поговорить с ним нужно.
– Его сейчас нет, он ушел с полчаса назад.
– А Наталья Сергеевна никуда не уходила?
– Ната есть.
– Ее можно позвать?
– Ты же порядок знаешь. Будет кто-то идти на этаж, позовет. Ожидай.
– Хорошо, я подожду.
Ждать пришлось минут двадцать. Наталья Сергеевна выбежала, запыхавшись, в накинутой поверх халата шубе.
– Ты главное на Игоря ничего не подумай, – вместо приветствия начала она.
– Я и не думал, – сразу успокоил я ее.
– Это какое-то недоразумение. Справку твою Игорь отдал мне, а ее лично отдала в руки деканатской секретарши. Что там произошло, сама понять не могу.
Я махнул рукой. Что произошло, то произошло. Заместитель декана слов на ветер не бросает. За что стоит уважать злопамятных людей, так это за их последовательность. А что здесь еще говорить. Все понятно и прозрачно.
– Наталья Сергеевна, у меня будет к тебе одна просьба.
– Ты же знаешь, Алехин, для тебя – что угодно.
– Попроси, пожалуйста, чтобы Игорь собрал все мои вещи, я за ними позже заеду.
– А тебе есть сейчас куда идти?
– Приютить хочешь?
– Нет, Алехин, уже не хочу.
– Вот и хорошо. Ладно, Наталья Сергеевна, я пойду. Извини, если что-то не так.
– Ты так прощаешься, будто в последний раз видимся.
– Кто знает.
– Да ну тебя, Алехин. Пока! Приходи в гости.
Я еще раз взглянул на приказ о моем отчислении и пошел к машине. Люба удивленно посмотрела на меня.
– Что-то у тебя лицо грустное…
– Появился повод.
– И что произошло?
– Ты к бомжам хорошо относишься?
– Плохо. Они грязные и воняют.
– Вот и я о чем…
– А при чем здесь бомжи? – спросила Люба. Она улыбалась, думая, что я ее разыгрываю.
– Бомжи, это так к слову. Хотя… Короче говоря, отчислили меня, и уже из общежития выгнали.
– Что соседи уже кровать в коридор выставили? Перебирайся ко мне.
– Люба, я серьезно. Меня действительно отчислили.
– И я серьезно. Перебирайся ко мне. Не хочу тебя больше терять.
– Привет, нелегал. Открывай, я тебе вещички принес и привет от нашей диаспоры.
– А диаспору отчего не привел?
– Как это не привел? – услышал я Наталью Сергеевну. – Давай уже, впускай, холодно ждать.
Я был рад гостям. Пока они поднимались на лифте, я думал, чем бы их угостить. Люба обещала купить чего-нибудь вкусного после работы, а пока в холодильнике оставалась лишь недоеденная пицца.
– Да, Алехин, хорошо устроился, – вместо приветствия сказала Наталья Сергеевна. Она хозяйским взором окинула прихожую и удовлетворенно закивала. – Круто.