Он родился в 1885 году в Петербурге. Окончил Павловское военное училище и Николаевскую военную академию. Участник первой мировой войны, командующий лейб-гвардии Московским полком. С января 1918 года— в Добровольческой армии, занимал должности от начальника штаба дивизии до командира армейского корпуса включительно. После разгрома деникинской армии, в январе — апреле 1920 года, обороняя белый Крым, успешно противодействовал частям 13-й Красной армии, что позволило Врангелю сформировать в Крыму так называемую Русскую армию и отсрочило падение последней цитадели белого движения почти на год.
Видя, и не без оснований, в нем опасного соперника, Врангель воспользовался неудачей 2-го армейского корпуса под Каховкой и отстранил Слащова от должности, но, зная о его большом авторитете в белых военных и общественных кругах, отметил заслуги в обороне Крыма в особом приказе, который заканчивается словами: «…дорогому сердцу русских воинов Слащову именоваться впредь — Слащов-Крымский».
После эвакуации врангелевских войск в Турцию Слащов выступил в печати против Врангеля, за что был уволен «от службы, без права ношения мундира». Осенью 1921 года с разрешения Советского правительства с группой офицеров вернулся в Советскую Россию.
Что касается его отношения к большевикам и сочувствующим им, то до отъезда в эмиграцию Слащов ничем не отличался от большинства белых генералов, на его совести немало человеческих жертв. И тем не менее, когда в ВЧК попали сведения о его желании вернуться на Родину, в Москве сочли нужным начать переговоры. Там отлично знали, какие «лавры» стяжал себе этот белый генерал, но интересы государства требовали дальновидной политики: его возвращение давало возможность воздействовать на почти стотысячную военную эмиграцию.
Значение происходящему придавалось такое, что Ф. Дзержинский, прервав свой отпуск, приехал в Севастополь в день прибытия Слащова и вместе с ним отправился в Москву. Слащов признал свою тяжкую вину перед народом, покаялся в жестокости, проявленной им при подавлении революционных выступлений в Екатеринославе, Николаеве, Крыму и других местах, был амнистирован и призвал бывших военнослужащих белой армии последовать его примеру. Это обращение Слащова и Декрет ВЦИК об амнистии от 3 ноября 1921 года способствовали разложению военной части белой эмиграции и возвращению на Родину тысяч солдат, казаков и офицеров. С 1922 года Слащов преподавал тактику на стрелковых курсах командного состава в Москве — вплоть до трагической смерти в январе 1929 года (по официальной версии — был застрелен у себя на квартире неким Коленбергом, мстившим за брата, казненного по распоряжению Слащава в Крыму. Однако должен заметить, что лично мне эта версия не представляется абсолютно достоверной).
Неординарная личность Слащова вызвала большой интерес у современников. Не случайно он стал прототипом одного из героев повести М. Булгакова «Бег» генерала Хлудова.
Александр КАВТАРАДЗЕ,
старший научный сотрудник Института истории СССР АН СССР,
кандидат военных наук
Я выехал в Джанкой, куда прибыл утром. Пессимизм в штабе 1-й армии был страшный — настолько, что я спросил генерала Кутепова[24]: «Веришь ли ты сам в то дело, которое делаешь? Если нет, то мы заранее разбиты». Генерал Кутепов дал уклончивый ответ.
Весь день шли разнообразные назначения меня генералом Кутеповым на разные боевые участки, но все эти назначения сводились к тому, чтобы куда-нибудь послать и дать какое-нибудь дело совершенно лишнему, но назойливому человеку. Назначения эти могли вызвать только наслоение одного командного состава над другим.
Пока шла эта преступная игра, разыгрываемая на глазах у гибнущей армии, было получено следующее официальное сообщение правительства Юга России:
«Ввиду объявления эвакуации для желающих — офицеров, других служащих и их семей правительство Юга России считаег своим долгом предупредить Есехо тех тяжких испытаниях, какие ожидают выезжающих из пределов России. Недостаток топлива приведет к большой скученности на пароходах, причем неизбежно длительное пребывание на рейде и в море. Кроме того, совершенно неизвестна дальнейшая судьба отъезжающих, так как ни одна из иностранных держав не дала своего согласия на принятие эвакуированных. Правительство Юга России не имеет никаких средств для оказания какой-либо помощи как в пути, так и в дальнейшем. Все это заставляет правительство советовать всем тем, кому не угрожает непосредственной опасности от насилия врага, — оставаться в Крыму. Севастополь. 29 октября (11 ноября) 1920 года».