Алмаз «Шах» хранился в подвальном сейфе Зимнего дворца. После Октябрьской революции вместе с другими сокровищами был перевезен в Москву, в Оружейную палату Кремля. Здесь в 1922 году его исследовал академик А. Е. Ферсман, написавший затем большую статью. Александр Евгеньевич восхищался техникой гравировки на продолговатом алмазе, исключительной и малопонятной по совершенству, резкости, изяществу исполнения. По его словам, камень имеет форму удлиненной призмы, притупленной на концах пирамидальными плоскостями. Грани октаэдра мягко округлы. Самая широкая из них разделена на длинные узкие фацетки, которые хорошо отполированы (работа Джихан-Шаха!). Ферсман замерил углы между гранями, изучил скульптуру поверхности кристалла.
Одновременно специальная комиссия рассмотрела и оценила другие бриллианты. Работа проводилась с целью изыскания средств для преодоления голода и разрухи в стране. В начале двадцатых годов Советская Республика выбросила на алмазный рынок большое количество ограненных камней. Стоимость поставленных алмазов оценивалась, в 12 миллионов английских фунтов. Фирма «Де Бирс» была вынуждена сократить продажу собственных алмазов, чтобы стабилизировать цены на рынке. Следует отметить, что даже в тяжелых условиях Советская Республика сумела сохранить алмаз «Шах» и другие исторические камни (за исключением, может быть, бриллианта «Санси»). Ныне мы можем любоваться ими на выставке Алмазного фонда СССР в Кремле.
Николай Шахмагонов
Кому служил барон?
(историческая версия)
Угодно было отступить
Два дня, 25 и 26 января 1807 года под небольшим местечком Прейсиш-Эйлау гремело одно из наиболее кровопролитных' сражений XIX века. И оказалось оно столь же тяжелым, сколь и бессмысленным, ибо ни одна из сторон — ни русские, предводимые бароном Беннигсеном, одним из удушителей Павла I, масоном, иноземцем на русской службе, ни французы, возглавляемые «самим» императором Наполеоном, не решили своих задач, кроме одной, самой страшной и бесчеловечной, взаимного уничтожения живой силы.
Под Прейсиш-Эйлау русская армия оказалась в результате отхода, осуществляемого после неведомо зачем предпринятого Беннигсеном наступательного движения. Впрочем, это непонятное и неудачное наступление было необходимо самому остзейскому барону для того лишь, чтобы хоть как-то оправдать выторгованный им для себя пост главнокомандующего. А выторговал его Беннигсен с помощью обмана императора Александра. Во время Пултусского сражения 14 декабря 1806 года Беннигсену удалось добиться успеха и вынудить французов к отступлению. Французами командовал маршал Ланн, у которого было 20 тысяч человек при 120 орудиях. Бённигсен имел 45 тысяч при 200 орудиях. Перевес подавляющий. Казалось, есть все условия для полного разгрома неприятеля и его истребления, однако Беннигсен довольствовался лишь тем, что заставил Ланна отступить и тотчас же прекратил преследование, ничем не пояснив свое решение.
Зато в Петербург он послал реляцию, в которой яркими красками живописал свою блестящую победу над… самим Наполеоном. Это известие помогло сторонникам Беннигсена при русском дворе добиться назначения его на пост главнокомандующего русской армией, действовавшей на полях Восточной Пруссии и Польши.
Осенью 1806 года Наполеон разбил прусскую армию под Йеной и Ауерштедтом. Россия пришла на помощь Пруссии, и были для этой помощи все условия. Но кому-то удалось провести Беннигсена на пост главнокомандующего, который с первых же дней повел весьма странную войну с Наполеоном.
Первый шаг к тому, чтобы удержать закаленные суворовскими походами русские войска от победы над французами, он уже сделал под Пултуском. Правда, французы потеряли там около 6 тысяч человек, а русские менее 3 тысяч. Но ведь будь на месте Беннигсена любой другой русский генерал, разве бы таким уроном обошлись французы? До и после Беннигсена русские генералы обычно сражались с противником, значительно уступая ему численно. Не станем для сравнения приводить победы таких полководцев, как Румянцев, Суворов и Кутузов. Беннигсена даже близко нельзя ставить с ними. Можно найти десятки, даже сотни других примеров, свидетельствующих о том, как русские били врага не числом, а умением.
Чтобы не разбить врага полностью с таким перевесом сил, который был у Беннигсена, да еще имея под предводительством блестяще подготовленные, храбрые и победоносные войска, нужно очень и очень постараться. В строю русских воинов было немало участников Итальянского и Швейцарского походов Суворова, других его более ранних блистательных побед.
Действия же барона Беннигсена не могут не заставить задуматься над истинной целью этого иноземца на русской службе. Для чего было проведено январское наступление русской армии в 1807 году? В «Истории русской армии и флота» отмечается, что Беннигсен «вознамерился… двинуться под прикрытием лесов и озер к нижней Висле, разбить по частям левофланговые корпуса Наполеона — Нея и Бернадота, освободить Грауденц от обложения и, угрожая сообщениям Наполеона, быть может, заставить последнего начать отступление от Варшавы…».
Вот так, ни много ни мало — разбить Наполеона! Способен ли был сделать это Бсннигсен и мог ли всерьез планировать разгром полководца, почитавшегося великим? Чтобы ответить на такой вопрос, надо лучше представить тогдашнюю обстановку. Десятилетия спустя генерал-лейтенант А. И. Михайловский-Данилевский писал о том времени: «Настоящее поколение не может иметь понятия о впечатлении, какое производило па противников Наполеона известие о появлении его на поле сражения!»
Молва, распускаемая вполне определенными силами и с вполне определенными целями, убеждала противников императора Франции в его непобедимости, зачастую подавляла волю к сопротивлению. Многие полководцы Запада терялись при встрече с Наполеоном и терпели поражения.
А вот Беннигсен замыслил одолеть Наполеона. План был решительным, но как он выполнялся? 4 января 1807 года русская армия выступила в западном направлении, а уже 8-го создались все условия для полного разгрома корпуса Нея, оказавшегося в отрыве от главных сил. Один переход, удар и победа! Вспомним, какие быстрые переходы делал Суворов, когда речь шла о возможности упредить неприятеля. Но увы, Беннигсен вместо решительного броска вперед приказал замедлить движение, пояснив, что делает это якобы для того, чтобы разобраться в обстановке и определить, что предпримут французы в ответ на его наступление.
Данная им Нею передышка спасла французский корпус от неминуемого поражения. Ней отвел его на безопасное от русских удаление и успел предупредить о надвигающейся опасности Бернадота. И когда Беннигсен, упустив Нея, двинул войска против Бернадота, тот уже был готов к встрече с русскими. Впрочем, встреча эта откладывалась, ибо 14 января Беннигсен остановил армию, получив якобы слухи о предпринятом Наполеоном охвате русских войск и желая получше оценить сложившуюся обстановку. Бернадот вывел корпус из-под угрожаемого удара.
Эти странные остановки и передышки свидетельствовали либо о нерешительности Беннигсена и его трусости, либо о действиях во имя какой-то скрытой цели.
За 9 дней бесполезного маневрирования русские войска, совершавшие марши в тяжелейших условиях, сквозь леса, узкие дефиле, заснеженные поля прошли 120 верст, вымотались и оказались оторванными от своих магазинов. И все это совершенно напрасно. Беннигсену необходимо было оправдать дальнейшие переходы, и он объявил, что «поставил себе целью прикрытие Кенигсберга и доступов к русской границе». Для этого он повернул армию на юг.
А между тем Наполеон решил воспользоваться растянутым положением русских войск и незащищенностью их левого фланга. Он отдал распоряжение маршалам спешить к Алленштейну, чтобы сосредоточиться там, а затем внезапно ударить во фланг русским, расчленить русскую армию, прижать ее к Висле и уничтожить. Вольно или невольно Беннигсен сделал все, чтобы этот план удался. Но замысел Наполеона сломал авангард русский, предводимый генералом по образу и подобию Суворова — князем Петром Ивановичем Багратионом.