По команде запускают несколько больших бескаркасных змеев – дракон, осьминог, скаты. К сожалению, ни удар током и гибель первых рядов, ни громкий звук не произвели должного эффекта. Первые ряды профессиональных воинов были опоены дрянью и толком не осознавали происходившее. Подпиравшие сзади, не давали уйти и на месте рогаток и канавы с водой образовался вал трупов, послуживший мостиком для преодоления преграды.
Даю команду отключить ток и отвести наши силы за второй ряд рогаток. История повторяется, за исключение того, что мы ушли из самого узкого места. Большие группы противника просачиваются через леса справа и слева и начинают подступать к лагерю, окружая его. Такой вариант был мною предусмотрен, и группы арбалетчиков в лесу должны были вовремя отступить, не вступая в бой. При попытке прорваться с флангов туземцев встречают залпы мортирок.
Орда медленно переваливалась через вал и накапливалась перед вторым рядом рогаток. Но сколько же их! Лагерь окружен со всех сторон. Рвущийся авангард орды пока сдерживают арбалетчики и химические огнемёты. Туземцы видят, как ни с того ни с сего человек вспыхивает огнём и горит так, что его невозможно погасить водой. Магия!
В небо взмывает жёлтая ракета. Все одевают противогазы. На левый фланг в помощь к мортиркам спешат интересные парни в костюмах химической защиты со страшными масками. Адамсит смешивается с хлорацетофеноном в струю в виде желтого аэрозоля. В глубину толпы туземцев улетают несколько десятков химических шашек. Спустя несколько минут из жёлтого тумана наши начинают вытягивать облёванных, находящихся в невменяемом состоянии туземцев. Антидота как такового нет. Раствором соды или мылом пленным тщательно промывают глаза, поласкают носовые ходы и глотку и дают беднягам покурить африканской конопли, частично снимающей симптомы отравления.
Тем временем на правом фланге творится сущий ад! Там распыляют баллоны с концентрированной плавиковой кислотой. Тела попавшие под раздачу аэрозоля мгновенно покрываются чёрной коростой. Кислота посменно испаряется, от наркотических паров многие теряют сознание. Тут ни о каком сопротивлении речь уже не идёт. Пострадавших оттаскивают к госпиталю. Ожоги промывают водой. В тяжёлых случаях кожу обрабатывают эмульсией оксида магния в глицерине, вкалывают в вену раствор глюконата кальция. Надо признать, что идея организовать госпиталь и лагерь для пленных внутри основного лагеря правильная. Ресурсы надо беречь.
– Призываю на помощь духи неба, леса, великого озера и подземного мира Кьяли, Льяно, Урунгу, Нгояма, Зимви, Ириму! – вещаю очередную пугалку в микрофон.
Даю по радиотелеграфу новую команду, и по центру нашей позиции начинают надувать большие фигуры аэроменов с личинами идолов и танцующе трубы в виде пучков щупалец. Выпускают и вращающуюся «тыкву» духа Льяно. Фигуры высотой около шести метров, ранее использовались в представлениях, и я надеюсь, что они произведут нужный эффект, особенно при правильном звуковом оформлении. Проверено, низкочастотный демонический смех и звуки атаки пауков вызывают оцепенение и подавляют волю.
Солнце клонится к закату. Сражение идёт четыре часа и туземцы оставлены по всему периметру. «Волшебная дурь», похоже, начала отпускать бойцов, они начали понимать, что происходит что-то не то. К тому же времени я не терял, отстрелил из ружья с оптикой основных фигурантов вторжения – колдунов и родовых вождей. Войско дикарей оказалось полностью втянуто в проход между укреплениями и лесными завалами.
На передовой происходит что-то непонятное. Передние ряды отступили, на их место подошли свежие силы – племена малави и мутамби, ранее не участвующие в бою, а их раза в два больше первой волны! Не пойму, они собрались атаковать рогатки в лоб!? А ведь могут прорваться и тогда всё, приплыли. Тупо задавят массой. Пора, пора наконец в полной мере задействовать бога войны. В воздух взлетела зелёная ракета, засвистели свистки сержантов. Наши бойцы отступали и организованно втягивались в промежутки между орудиями. Увидев отступление орда прекратила танцы, взревела и лавиной ринулась в атаку.
Атаку и сражение снимают не только фотоаппараты, но первая и в этом мире кинокамера. Точнее две. Первая записывает изображение, вторая оптическую звуковую дорожку. Качество сьёмки на высоте. На массивной телеге с чугунной рамой, запряженной парой быков, установлен шарнир от манипулятора с управляемым посредством ролико-винтовых передач операторским краном длиной пять метров. По моим указаниям телегу возят внутри лагеря, запечатлевая самые эпичные моменты сражения. Камера вместе с худощавым подростком-оператором, то взмывает на высоту, то опускается к самой земле. В ней сконцентрирован труд десяти звеньев ЦИК. Формат плёнки а-ля IMAX. Ширина семьдесят миллиметров, продольное расположение кадра, зеркальный обтюратор, визир с пентапризмой, обратный фотообъектив (ретрофокус) с шестью линзами и плата для управления параметрами сьемки. Дикая смесь технологий XIX, XX и XXI веков. Сердце системы – внешний экспонометр на основе арсенид-фосфид-галлиевого фотодиода, работающий в полуавтоматическом режиме. Через плату калькулятора он сопряжен с револьверной диафрагмой и простым по конструкции внешним дисковым, секторным электрическим фотозатвором. На светодиодном индикаторе отражаются значения яркости и индикации отклонения экспозиции, а необходимые параметры съёмки операторы выставляют на клавиатуре. Расчёт камеры шесть человек. Двое управляют телегой, два оператора крана, оператор камеры и связист. Плюс телега с батарей ионисторов для электропитания. Один минус, пленка чёрно-белая. Зато она изопанхроматическая. Эмульсию то подбирали для аэрофотосъёмки, с разрешением двести линий на миллиметр. Если перевести в цифру, то каждый кадр плёнки имеет разрешение под два Гига-пикселя! На основе отснятого материала, планирую агитационный фильм забабахать для непокорных туземцев.