Произведены были некоторые перемещения командного состава: Желнина перевели в штаб на должность помощника начальника штаба – ПНШ-2. С самого начала формирования полка его все чаще загружали работой в штабе, а взводом по существу командовал Коробков.
Помкомвзвода Коробкова назначили командиром взвода, а командир второго отделения Пригарин стал замполитом.
Вскоре приказали приготовиться к погрузке в вагоны. Весь кинотеатр пришел в движение: сдавались постели и все ненужное в походе. Старшина Гарбузюк объявил:
– Кто хочет взять с собой одеяло, берите, только имейте в виду: все придется нести на своих плечах.
Коробков взял себе хорошее мохнатое одеяло, скатал его и затянул тренчиками во вьюк, к седлу же был приторочен котелок, в сумы уложил белье, полотенца и всякую мелочь. Старшина всем выдал по пластмассовому медальону, объяснив, что каждый на бумажке должен написать имя, отчество и фамилию, домашний адрес и вложить в медальон и хранить обязательно в брючном карманчике для часов.
– Ого, это уже кое-что значит!
– Предвидятся затерявшиеся покойнички, – грустно шутили солдаты.
Ночью полк погрузили в вагоны и отправили в Донбасс. Через несколько дней ночными маршами полк приблизился к линии фронта где-то в районе Лисичанска. Первый бой приняли при форсировании Донца у Святогорского монастыря. Стрелковые полки шли без маскировочных халатов ночью по льду на укрепленный правый берег Донца, неся большие потери. Атака возобновлялась несколько раз, все же немцы были сбиты с их позиций. Ночью Коробков с солдатами пришел на НП полка сменить группу командира взвода разведки лейтенанта Максимова. Ночь была морозная, ветреная. Хотя наблюдательный пункт имел перекрытие, но в землянке было холодно, через амбразуру врывался морозный сквозной ветер со снегом. Из штаба, видимо ПНШ, запросил обстановку. Максимов взял трубку и бойко сообщил:
– Вообще спокойно, за исключением того, что противник ведет редкий, беспокойный огонь по нашим боевым порядкам, не принося никакого вреда:
делает недолеты.
Этот разговор услышал командир полка полковник Сивак.
– Лейтенант Максимов! – послышался его голос в трубке. – Вы что же, корректируете огонь на себя? Ведь противник ухитряется подслушивать наши телефонные разговоры.
– Виноват, товарищ полковник, упустил из виду.
Долгое время не могли привыкнуть к необходимости иносказаний в своей речи при телефонных разговорах. Неумелая маскировка иногда приводила к анекдотическим историям. Например, один спрашивает:
– Огурцы есть еще?
– Вообще огурцов достаточно, подбросить бы немного бронебойных.
Другой вовсе не понимал такого языка и наивно допытывался:
– Какие огурцы? О каких огурцах речь?
В морозную ночь, при температуре минус 30°, дивизия занимала оборону в голой заснеженной степи перед Славянском и Краматорском, занятыми врагом. Когда приказали занимать боевые порядки, рыть землянки, обустраиваться «как дома», Коробков подумал, что это какое-то недоразумение: в такой адский мороз оставаться в степи после марша – верное самоубийство, неминуемо будут замерзшие. Конечно, работая, человек не замерзнет, но в то, что будут вырыты землянки, Коробков не верил. Мерзлая земля – все равно что гранит, а инструмент – лишь лом, кирка, лопата. На землянки нужен лес, а где в степи его найдешь? Во всяком случае, землянка не будет построена ни сегодня, ни завтра, но на это время надо где-то укрыться от мороза, иначе обязательно будут обмороженные, обувь у всех кожаная.
Раздумывая так, Коробков приказал расчищать от снега площадку под землянку (чтобы не стояли на месте), а сам пошел осмотреть видневшийся неподалеку овраг. Овраг с наветренной стороны был занесен снегом на уровне бровки почти до половины, образуя отвесную стенку. Коробков убедился, что снег достаточно уплотнен, не проваливается. Вернулся, забрал людей и повел к оврагу.
– Вот здесь будем копать себе жилье.
Солдаты поняли его с полуслова, и с удвоенной энергией начали копать себе жилье. Выкопав горизонтальную нору, начинали углублять и расширять жилье, хотя бы для четырех человек. Часа через два в снегу были выкопаны несколько таких жилищ, в которых разместился весь взвод по два-четыре человека. Остальные взводы, кто трезво оценил жилища топовзвода, последовали их примеру и стали соседями по оврагу. Более консервативно настроенные упорно продолжали всю ночь долбить мерзлую землю и строить землянки. Отдохнув в своем «чуме» часа два, Коробков получил приказание выдвинуться вперед, выбрать место и устроить наблюдательный пункт, а днем вести наблюдение. Коробков взял с собой двух разведчиков и двух телефонистов с катушками. Причем предупредил солдат, что они будут лишены возможности погреться, весь день придется сидеть на снегу, поэтому надо, чтобы взяли, у кого есть, одеяло или лишние фуфайки.